Прости и…

Когда я дошла до рынка, то вспомнила, что сегодня обувная мастерская не работает. Глупый день. Пустой. Холодный и одинокий. Начало темнеть. Вороны с карканьем снялись с места. Серые тучи, серые люди, серая жизнь. Начало подмораживать. Стало скользко. Ноги разъехались и я свалилась прямо в грязный снег около обочины. Великолепное завершение дня. Просто слов нет. Да что же такое и непонятно за что? Разве я где-то провинилась? Почему жизнь начала катится под откос? А над головой кружили вороны. В церкви ударили в колокол. Рядом пронеслась машина, оглушая окрестности громкой музыкой и обливая меня новой порцией холодной воды. Только звон колокола все равно было не заглушить. Стало тревожно.

— Марин, ну у тебя и видок, — Алешка протянул мне руку.

— Спасибо, — поднимаясь из лужи, сказала я. — Скользко. Я подняться пытаюсь, а ноги разъезжаются, спотыкаюсь. Как корова на льду. А люди думают, что напилась.

— Люди много чего думают и всегда плохое, — ответил Алешка. — Тебе сейчас надо домой и сразу в ванну, чтоб согреться и не заболеть.

— На ванну воды слишком много уходит. Проще душем обойтись, — ответила я. Несколько раз чихнула.

— Вот смотрю я на вашу жизнь с Валеркой и никак не могу понять: два вы сапога пара и оба на голову стукнутые или только он?

— Я ещё головой не стукалась сегодня, только в лужу упала, — ответила я, пытаясь перевести всё в шутку.

— Ладно, забудь. Пошли лучше домой, — сказал Алешка. Домой. Туда всегда хочется возвращаться, там тепло и сухо, а у меня почему-то ноги не шли.

Я заболела. Вначале казалось, что обычная простуда, которую легко будет перенести на ногах, но к среде я свалилась с температурой под сорок. Врач поставил диагноз грипп и оставил лечиться дома. Валерка был недоволен тем, что я заболела. Он боялся простуды, поэтому переехал спать в проходную комнату на диван. Ходил по дому в марлевой повязке и жевал чеснок с лимоном. Алешка над этим только смеялся и чихал в его сторону. Валерка же от него шарахался, как чёрт от ладана.

Всё это было весело наблюдать лишь со стороны. Я же чувствовали вину, что заболела и не могла приготовить нормально обед. Хорошо хоть Алешко помогал. Я же валилась с ног от слабости и температуры. Кашель заставлял сгибаться пополам. Нос покраснел и опух, как и глаза. Вид у меня был ещё тот.

— Ты долго болеть ещё собираешься? — спросил меня Алешка, заглядывая в комнату.

— А что? Тоже хочешь лекцию прочитать, что мы болеем только потому, что это себе позволяем? — спросила я.

— Нет. Там такая погода красивая. В парке каток заливают.

— Я не катаюсь на коньках.

— Почему?

— Потому что не умею. Да и страшно это.

— А ещё дорого и опасно, — насмешливо сказал он.

— Ага.

— Нет в тебе авантюризма.

— Авантюризм. Разве он кому-то счастье приносил? По мне, так проще спокойствие.

— Всего должно быть в меру. Когда каждый день ешь хлеб с супом, то забываешь, что хлеб сам по себе имеет отдельный вкус. А когда есть нечего, то потом хлеб кажется чем-то невероятно вкусным, — ответил Алешка.

— У, философия пошла. Только ты мне голову не забивай. Она и так болит, — попросила я.

— Не буду. Тебе чай поставить?

— Не откажусь, — согласилась я.

На столике лежала гора таблеток. За окном падали крупные хлопья снега. Где-то в парке заливали каток, потому что обещали похолодание. Валерка мне вечером опять будет читать лекцию о том, что я не хочу выздороветь и мне нравиться в кровати лежать, поэтому я и болею…

— Сейчас будет готов, — сказал Алешка, возвращаясь в комнату.

— А ты почему не на работе? — спросила я.

— Отдыхаю сегодня. С Ригом договорились, что в будни выходные берём по очереди. А то в выходные народу много, поэтому невыгодно.

— Ясно.

— Так что буду тебя сегодня развлекать.

— Меня бы оставили в покое…

— Угу, ты и так три дня в покое пробыла. Что-то улучшений не видно.

— Потому что зараза противная, — ответила я. — Хочешь заболеть?

— Даже не думаю, — он подошёл к окну и открыл его.

— Хочешь чтоб я воспаление заработала?

— У тебя в комнате дышать нечем. Пойдём в гостиную. Кино посмотрим. Чего тут валяться, как в больнице? Заодно и проветрим комнату.

— Валерка мне запретил в гостиной появляться.

— Так мы ему не скажем. Или ты о каждом шаге докладываешь? — спросил Алешка.

— Почти о каждом.

— Что? Прям реально ты ему вечером будешь рассказываешь, чем занималась в течение дня? — подняв брови, спросил Алешка.

— Ну да. Он ещё скажет, что я время неправильно распределяю, поэтому многое не успеваю.

— Здорово. Может ему рассказать как я время трачу? Он же ужаснётся, — беря меня за руку и вытаскивая из кровати, сказал он.

— Что ты творишь?

— Пошли в гостиную. Тут одни микробы, — кидая мне халат, сказал он.

— Это…

— Возмутительно, — закончил он, подталкивая меня в гостиную. Через минуту он впихнул мне кружку с чаем. Сам же пошёл с ведром и шваброй.

— Ты…

— Пол надо протереть с дезинфицирующим средством. Валерка гостиную обрабатывает каждый вечер. Или ты надеешься, что я один буду эту вонь нюхать? Вот теперь и ты помучайся, — сказал он.

— А бельё куда потащил?

— Стирать. Свежее пора постелить, — ответил он. — Чего смеёшься?