Прости, я тебе изменил (СИ)

— Не нужно, — прервала его, на удивление, ровным и спокойным тоном, несмотря на ненависть, пускающую корни в самое сердце. — Мне не нужны твои оправдания. Я все хорошо помню. Я все услышала еще два года назад... Ты все подробно мне объяснил. Повторять не нужно!

Грудью резко на край стола навалился и выпалил с нервом:

— Нет, я обязан! Обязан сказать, что ты ни в чем не виновата!

Макар не мог усидеть на месте. Его будто ломало изнутри.

Но как же приятно было наблюдать за его внутренними терзаниями.

— Аль, я несколько недель находился в заднице, а ты...

— Что я? — дерзко выплюнула, вздрогнув всем телом.

— Ты не слушала меня, когда я пытался с тобой объясниться. Заладила о свадьбе. Я был зол на себя... На то, что не хотел никак повлиять на ситуацию. Я когда домой приехал, ты попросила меня назвать чье-то имя. Я счел это подходящим моментом и все, меня понесло. Я вывалил все дерьмо на тебя. Сорвался... Пиздец просто! — голос Макара сошел на хрип. До него словно только дошло, что Оля не зря прозвала его «мудилой». — Я же выдумывал столько всего... Перегнул. До сих пор простить себе этого не могу.... Я сожалею. Обо всем...

Поворот не туда.

Я в шоке...

И как у него только язык повернулся сказать мне нечто подобное? Спустя столько времени. Да даже не во времени дело!

Сколько бы ни прошло времени — не важно.

Поздно.

Поздно жалеть. Поздно раскаиваться. Поздно что-то объяснять. Поздно придумывать что-то. Все уже давно сделано. Решено. Не верю ни единому слову. Слушать ничего не желаю.

И с чего он взял, что я виню себя?

— Мне плевать. Можешь хоть подохнуть от стыда. И от жалости к себе! — заключила я с надменной улыбкой, а и без того утратившее равновесие срывало с петель.

Громов крепко зажмурился, пережал двумя пальцами переносицу, а затем обратил на меня молящий взгляд.

— Если ты готова выслушать меня, я могу рассказать тебе, как все было на самом деле... — хрипло отозвался, смотря будто сквозь меня.

— Нет. К этому я возвращаться не стану даже под угрозами, — ответила я как можно равнодушней. — Если это все, я пойду.

Стиснул зубы. Поник.

Я встала из-за стола, намереваясь покинуть пустующее кафе. Оставить Макара со своим ненужным сожалением в одиночестве.

— Не все, — упрямствовал он, глянув на меня снизу вверх. — Ответь, откуда ты знаешь про прозвище? Богиня...

— Минета? — выразительно произнесла за него недостающую, но важную часть "титула".

Он моргнул растерянно. Развернулся на стуле и нервно забарабанил пальцами по столу.

— Если честно, я охренел, когда услышал его от тебя. Мы так называли кое-кого, но только в узких кругах, — объяснял он, не понимая, что мне это неинтересно. Слушала вполуха, демонстративно посматривая на часы. — Чтоб ты понимала, мы с Климом тогда еще только-только школу окончили. Короче говоря, давно это было. Еще задолго до тебя.

Замерла. Прогнала несколько раз подряд последнюю фразу в голове.

— В смысле до меня? Разве ты не Олю так называл? — изумленно уточнила и про себя добавила: — в туалете.

Макар едва ли не подавился собственным возмущением, едва ли со стула не взлетел.

— Что? Нет! — выпалили он, взирая на мою недоумевающую физиономию. — Так где ты это услышала?

Я судорожно хапнула ртом воздух. Потеряла твердость в ногах.

Стоило воскресить в памяти голоса на видео, как все снова перевернулось вверх дном.

Потребовалось время для переваривания, чтобы напрячь память. Чтобы вспомнить, откуда я узнала про Олю: из видео или из сообщения.

Нет, вроде бы Макар не называл никаких имен на видео. Зато я хорошо помню его смех. Дьявольский смех.

— Ты правда хочешь узнать, откуда я это услышала?

— Конечно! — прозвучало твердо, с нажимом, давлением.

Покосившись на манящий выход, я взвесила все "против" и "за".

В результате "за" перевесило. Мне нестерпимо хотелось посмотреть на его рожу, когда он поймет, что зря распинался предо мной. У меня же имеется доказательство. Неопровержимое.

— О твоем похождении я узнала не от тебя.

Макар нахмурил брови, пытаясь осмыслить услышанное.

— Клим... Он что-то сказал? Тогда еще? В клубе? — предположил он, но уже без той уверенности и твердости в голосе.

Я фыркнула, тая внутри отголоски издирающей боли. Рвущей на части. Я помнила ее. Помнила все до мельчайших подробностей.

Тряхнув головой, попыталась выбросить все ненужное из головы. Все, что делало меня слабой. Уязвленной.

— Нет. Мне скинули видео, где ты развлекаешься с Олей. Или не с Олей, я уже ничего не понимаю вообще. Но факт остается фактом. Твое запоздалое раскаяние ничего не решит, потому что я не просто знаю об измене. Я видела все собственными глазами. Слышала своими ушами. Еще до твоего гребаного "прости". Тебе меня не одурачить, Макар.

Макар шокировано выпучил глаза. Он побелел. Серьезно.

— Какое, к черту, видео? Алёна, о каком видео ты говоришь? — проронил голосом, лишенного силы и выразительности.

Я громко сглотнула, ощущая во рту невыносимую горечь. Поморщилась брезгливо, вспоминая некоторые фрагменты того вечера. Те слова, сказанные Макаром.