Прости, я тебе изменил (СИ)

А уж как Ольга обрадовалась преподнесенному «подарку»... Она выпросила у меня ключи от квартиры в тот же день. Прожужжала все уши о переезде, о предложении, о смене фамилии...

Это был ад, прямая дорога в никуда, но я сам лично обрек себя на это... Моя жизнь уже не представляла для меня никакой ценности. Я извлек из нее все, что только можно было. Осталось только доживать в режиме автопилота. И какая разница, кто будет окружать меня...

Такие мысли преобладали в голове в тот момент.

Вскоре началась торжественная часть мероприятия. А во время своей речи я увидел ее. И я понял, что поторопился с выводами... Моя жизнь еще не закончилась, черт возьми! Хотя бы потому, что я еще не исправил самую роковую свою ошибку. Не сделал еще ничего, чтобы попытаться заслужить прощения...

— Макар, это же может быть фиктивный брак. Об этом будем знать только мы, — слезно пробормотала Ольга, унижалась, а меня передернуло только от одной мысли о браке с ней.

— Нет! Не может быть! — рубанул я категорично, выдвигая ящик с боксерами.

Схватил первые попавшиеся трусы, с другого отдела взял джинсы, а Ольга, затаив дыхание, внимательно следила за каждым моим движением.

— Но ведь ты дал свое согласие... И папа ждет... — попыталась она надавить.

— Все изменилось! Как видишь, на меня нельзя надеяться! — в грубой форме пресек ее попытки.

Со психу раскрыл дверцу шкафа, едва ли не вырвав ее с корнем. Встал за ней, чтоб не стращать кое-кого, и спешно стянул с себя джинсы, бросил под ноги.

— А компания? — уточнила Ольга, меняя угол обзора.

В отражение зеркала она лицезрела меня в полный рост. Задержала взгляд на моей левой ступне. Ее же ничего не смущало. Это несколько напрягало. Тем не менее я снял с себя и боксеры, стараясь не обращать внимания на постороннего зрителя.

Чего она там не видела.

— Я найду способ, как удержать компанию отца на плаву. Без участия твоего папаши, — сухо отозвался, а про себя добавил:

"Да на хую я все это вертел!"

Тем временем пристальный взгляд устремился на меня. Держал на прицеле, медленно спускаясь к паху. Постепенно насыщаясь животным блеском, скрытой дикостью, похотью. Дыхание Ольги участилось. Грудь вздымалась чаще. К лицу краска прилила. Очевидно, мысленно она прокручивала одну из своих фантазий, связанных со мной, коих у нее не счесть.

— Макар, мы можем... по-быстрому... — решила она озвучить ее с придыханием. Томно. С желанием.

— Нет, не можем. Забудь, — процедил я, прекрасно понимая, что она хотела предложить себя.

У Ольги налицо все признаки недотраха. Вот только она крупно ошиблась, если подумала, что я стану спать с ней.

Наспех надел трусы, следом джинсы. Телефон в карман переложил и дверцу прикрыл, вдребезги разбивая розовые мечты Ольги. В который раз уязвляя женское самолюбие.

— Я поняла, это все из-за нее... Из-за Алёны ты поменял свое решение, — не вопрос. Она утверждала. Сама себе говорила, попадая в самое яблочко.

— Она здесь вообще ни при чем, — солгал я намеренно. Со сдержанностью, не выдавая свое желание защитить ее от этой чокнутой.

— Ты же понимаешь, что с ней у тебя ничего не выйдет. Она не простит тебя, а я тебя простила. За все простила, Макар.

Сука.

— А ты хоть раз спросила у себя, нужно ли было мне твое прощение?

Тупое молчание в ответ.

Никогда я не просил у нее прощения. Ни за что. Не хотел я этого.

По малолетке считал себя гордым. Повзрослев, потерял в раскаянии всякий смысл. А Ольга где-то растратила свою гордость, раз простила меня за то, в чем я не раскаялся по сей день.

Нет, я бы мог относиться к ней со всем уважением. Но как? Как уважать человека, который сам себя отказывается уважать? Который застрял в прошлом? Живет прошлым...

Мы ведь встречались когда-то давно. Наши матери нам свадьбу даже организовывали, желая реализовать свою мечту. Свою, но никак не мою! В общем, поспешили они. Их спешка вылилась в мой ярый протест.

Я начал творить безумные вещи, которые сопровождали меня на протяжении практически всей моей жизни. Находясь на грани самоуничтожения, я погряз в грехах. Делал больно себе, чтобы другим было больно. Гонки хоть и были моим якорем. Стоп-краном. Но не настолько, чтобы отказаться от соблазнов разгульной жизни. Я вел себя как скотина последняя. Осознанно по большей части. Но в случае с Ольгой я ни о чем не сожалел.

— Мне тут передали, что ты разузнала об Алёне. А теперь вопрос, — я поиграл пальцами, изображая барабанную дробь. — Какая сука тебе разболтала, что я изменил ей на мальчишнике? М? — и вновь ни слова в ответ. Глаза отвела в сторону, губы скривила, сглотнула туго. — Почему ты молчишь? Отвечай, ты же хотела поговорить! Что, неужели желание пропало?

— Катя Ветрова обмолвилась как-то, — пропищала она мышкой, избегая моего взгляда, забиваясь в угол.

— Катя, значит, — хмыкнул я, охреневая оттого, насколько все запущено. Подмывало что-нибудь пнуть. Еле сдержал в себе порыв. Перевел дыхание, заставив себя успокоиться. — Ладно, а эта лошадь тогда откуда узнала? И вообще, когда вы успели спеться?