Прости за любовь

«Ни у одной женщины, которых он слышал, не было такого голоса, как у нее. Одно только слово, произнесенное ею, усиливало его любовь, заставляло его трепетать. У нее был нежный, очень мелодичный голос, указывающий на ее культуру и благородство. Когда она говорила, в ушах отдавались резкие крики туземных женщин, проституток и монотонная интонация работниц и девушек из его окружения».

Свет от лампы с матовым стеклом из «Икеи» окрашивает в желтый цвет монитор, окно комнаты открыто, и легкий ветер шевелит занавески. Девушка мечтательно читает эти слова, пропитанные любовью. С каждым днем она ощущает, что становится другой. Какое счастье, думает она, что в тот вечер я прошла по той улице. Конечно, немного странно: там, где обычно выбрасывают ненужные вещи, я нашла этого Стефано и его слова. Интересно, как он выглядит? И кому он посвятил эти строки? Кто эта женщина с таким чудным голосом? Его девушка? Та Карлотта, с которой он переписывается? Интересно, а сейчас он снова ей пишет? Какое у него лицо? Наверное, он высокий и темноволосый. Может быть, у него зеленые глаза. Мне хотелось бы, чтобы у него были зеленые глаза. Девушка читает дальше.

«Я никогда не отступал назад. Знаешь ли ты, что я давно забыл, как это – засыпать со спокойной душой? Миллионы лет назад я спокойно засыпал, когда хотел, и просыпался, когда чувствовал себя вполне отдохнувшим. А сейчас я вскакиваю при звуке будильника. И спрашиваю себя почему; и отвечаю: из-за тебя… много лет назад я мечтал стать знаменитым, а теперь слава меня не прельщает. Все, что я хочу, – это ты. Я желаю тебя больше, чем пищу, одежду, больше, чем славу. Я мечтаю прислонить голову к твоей груди и спать так миллиарды лет… Она почувствовала, что ее неудержимо влечет к нему. От него веяло такой силой, такой страстью сверкали его глаза… Ты любишь меня. Ты меня любишь, потому что я не такой, как все те мужчины, которых ты знала и которых ты могла бы полюбить».

Ее волновало чтение таких строк о любви, такой сильной любви. И вдруг она чувствует, что не испытывает ничего подобного, когда думает о том, другом. Она закрывает ноутбук. Еще одна слеза сползает со щеки и капает на колени. А она, смеясь, хлюпает носом. И вдруг замирает. И злится. Она прекрасно знает, что ничего не может изменить.

Глава тридцать четвертая

Сидя перед этим странным маленьким кулинарным ленточным конвейером, Ники и Алессандро смеются, шутят, разговаривают обо всем на свете и ни о чем. Они хватают на лету только что сделанные фирменные японские блюда. Оплата – в соответствии с цветом тарелочки. Ники берет оранжевую – самую дорогую. Она съедает половину сашими и снова ставит тарелочку на конвейер. Алессандро в волнении оглядывается по сторонам. Не хватало только, чтобы сюда сейчас явились Серра и Карретти, все те же карабинеры. И они снова смеются. И снова один другому рассказывает еще один анекдот, еще одну небылицу. И сама того не осознавая, без всякого умысла, особо не задумываясь, Ники оказывается в доме Алессандро.

– Ой, как красиво! Да ты действительно важная птица! Успешный!

– Ну, до сих пор все неплохо шло.

Ники кружится по дому. Она смотрит вокруг и улыбается ему.

– Посмотрим, как завтра пойдет с моими идеями!

– Посмотрим. – Алессандро тоже улыбается, но предпочитает об этом не думать.

– Слушай, Алекс, мне ужасно здесь нравится. И тут так пусто… Правда, очень классно! Ничего лишнего, только диван в центре, телик и стол. И еще компьютер. И еще это… Нет, не может быть.

Ники входит в кабинет. Там огромный книжный шкаф и фотографии. Цветные, черно-белые, поцарапанные, выцветшие. С самыми известными фразами. Ножки, девушки, машины, напитки, лица, дома, небо. Образы его креативности висят на стенах, подвешенные на тонких нейлоновых нитях.

– Вот это да! Да я видела сто раз всю эту рекламу! Не-е-ет! Быть не может!

Ники показывает на фотографии, изображающие женские ножки в чулках.

– Эти тоже ты делал?

– Да. Тебе нравится?

– Нравится ли мне? Да я с ума схожу по этим чулкам! Ты даже не представляешь, сколько я их купила. Но я все время делаю зацепки. Кладу руки на колени, а там – сломанный ноготь. Да, я кусаю ногти… Или я цепляюсь за что-то… Короче, я покупаю четыре-пять пар в неделю, всегда этой марки.

– А я-то думал, что они имеют успех благодаря моей рекламе. А все из-за того, что ты все время их рвешь!

Ники подходит к Алессандро и слегка трется о его плечо.

– Ну ладно, не скромничай, и знаешь… – Ники берет руку Алессандро, приподнимает платье и кладет ее себе на бедро. Приближает свое лицо и смотрит на него наивным взглядом; вдруг он становится кокетливым, потом – лукавым; вот она маленькая, вот – совсем взрослая, вот… Какая же она красивая. И желанная. Голос ее становится хриплым, нежным и возбуждающим. – Видишь… Я всегда их ношу, чулки…

И вдруг она громко смеется, отодвигается, подол платья падает, и она его расправляет; она скидывает туфли и распускает волосы, сняв свою простую резинку. И кружится по комнате, поглядывая на него.

– Эй, а можно в этом доме попросить что-нибудь выпить?