Прости. Забудь. Прощай

устало высыпался из автобуса на остановках в больших селах и разбредался в

поисках туалетов и съестного.

Всю дорогу Олег думал о возможных причинах Машиного молчания, о

том, что скажет ей, когда увидит. Он не сомневался ни на минуту — они обязательно встретятся, и отвлекся от своих мыслей, только когда автобус въехал

в тайгу. Он не мог оторваться от красоты и мощи суровой природы вокруг, та-64

кой непохожей на прореженные рафинированные пространства Измайловского

парка.

Проснулся он от болезненного толчка в ребра. Сосед, которого он просил подсказать ему, когда будет поселок, имел очень крепкий локоть.

Олег стоял на торговой площади провинциального города, подобный

которому ему доводилось видеть пока только в фильмах. Народ вокруг него

неторопливо сновал куда-то по своим делам. Женщины тащили нагруженные

сумки, а лежащие, прижавшись друг к другу, собаки подчеркнуто безразлично

зевали, поглядывая на местных кошек.

Олег направился к рыночным прилавкам, расположившимся под широ-кими длинными навесами.

— Вы не знаете, где живет Мария Коркина? — спросил он дремавшую, но

тотчас вскочившую на ноги от звука его голоса торговку.

— Как не знать, — засмеялась она. — Купи вот окуньков сушеных к пиву.

Окуньки Олегу совсем не были нужны, но он, справедливо решив, что

за информацию надо платить, выбрал двух средненьких.

— Вот этих, — и протянул запрошенную сумму. — Ну, так где же она живет? — нетерпеливо продолжил он, облокотившись о прилавок.

Бабка засуетилась.

— Я не здешняя. Семен! — крикнула она.

Из глубины палатки неохотно выглянул заросший заспанный мужик.

— Что?

— Меня, может, убивают, а его никогда не дозовешься! Спроси, чего ему

надо. Окуньков я ему дала.

— Платить не хочет?

— Да нет, расплатился.

— Тогда в чем дело?

— Спрашивает, где Коркина живет.

Мужик проморгался и посмотрел на Олега с интересом:

— А зачем она тебе?

— Значит, знаете, — обрадовался Олег. — Она поэтесса.

И уточнил:

— Стихи пишет.

Мужик, стоящий рядом и бывший свидетелем всего разговора, рассмеялся после его последних слов.

— Поэтесса, говоришь. Я не уверен, что она даже читать-то умеет.

— Мы, наверно, про разных женщин говорим! — заулыбался Олег.

65

— Да нет! Она у нас одна такая, Коркина Мария Васильевна. Единственная и неповторимая. А живет дамочка на Первой Таежной. Если пойдешь по той

вон улице вверх до конца, на перекрестке со светофором свернешь направо.

Поднимешь руку — кто-нибудь подбросит метров четыреста. Первый дом на-лево. Он там один… гордо за забором на пустыре. Не пропустишь!

Олег поблагодарил и, придерживая бьющую по спине сумку, быстрыми

шагами, еле сдерживаясь, чтобы не побежать, пошел вверх по улице.

— Приезжий, — сказал мужик. — Говор не наш.

— Может, киллер какой, — предположил Семен? Я бы не удивился!

Часть вторая

Ошибки быть не могло. Единственный дом на пустыре…

Олег изумленно смотрел на плотно закрытые тяжелые металлические

ворота и почти трехметровый каменный забор из красного, или, как его еще называют, кремлевского кирпича, окружающий двухэтажный дом замысловатой

архитектуры.

— Действительно, мимо такого не пройдешь, не заметив, — подумал

Олег. Сердце от быстрой ходьбы в гору и волнения неистово колотилось.

Дача! Ничего себе… дачка! «Нищая провинциалка» на самом деле, похоже, оказалась, по меньшей мере, принцессой.

— Приехал! И что теперь делать? Ясно, что девушка богата. Не нужны

ей были деньги на самолет. Проверяла? Так я вроде и не обманул ее ожида-ний. Денег не просил, наоборот! А может, действительно что-то произошло? В

любом случае нельзя уезжать, не повидавшись с ней, — твердо решил Олег. — В

любом случае!

Маше не нравилось укладывать волосы в салоне из-за того, что вместе

с ней там с начала и до конца всегда находился охранник. Ни поговорить толком

с хозяйкой заведения, ни расслабиться. С другой стороны, какой-никакой, а выход в люди! Посмотрев на себя с сожалением в зеркало, она вздохнула, подошла к интеркому на журнальном столике и, нажав кнопку, хрипло и раздраженно

крикнула — Игорь… или кто там сегодня. Карету готовьте.

Маша любила носить белоснежные вещи и каждый раз, отправляясь

куда-нибудь на машине, заставляла прислугу тщательно протирать и без того

безупречно ухоженные бежевые сиденья своего черного в синеву шикарного

«Линкольна». Падая на его поверхность, луч света сначала тонул в ней, как

в черной дыре, а затем, вырвавшись из бездны, расплывался по поверхности

ровным, почти неземным сиянием. Любая черная машина всегда выглядит бо-66

гаче своих собратьев других цветов. Это девушка поняла давно и поэтому неизменно выбирала только черные.

Олег уже не меньше двух часов стоял на противоположной стороне

улицы, размышляя о том, что ему делать. Услышав звук заработавших меха-низмов, он быстро перебежал поближе к воротам. В этот момент из них показал-ся сверкающий «Линкольн», и Олегу пришлось прыгнуть в сторону с обочины, чтобы не оказаться под его колесами. Мощная, как танк, машина прогрохотала

мимо Олега по мостовой, обдав его ботинки зеленоватой водой из лужи. Разглядеть, кто был внутри, он не успел, да и за хорошо тонированными стеклами

много не увидишь.