Простить и поверить (СИ)

Дима начистоту рассказал про свой давний спор на Ленку и про то, чего им обоим он в итоге стоил. В те минуты он не думал, как отнесется к подобной отцовской подлости малолетний сын, но очень хотел, чтобы Кирилл оценил и Ленино благородство, и ее смелость, и ее совершенно потрясающее великодушие. Ему было важно, чтобы Кирилл понял, что Ленка на самом деле за человек и почему сам он так к ней прикипел.

Кир, как всегда, очень по-взрослому отнесся к его исповеди, заявив, что рад отцовскому взрослению и осознанию им собственных глупостей и лелеет надежду, что подобное больше не придет ему в голову. А потом размотал неожиданно свой шарф и крепко обнял Диму за шею.

— Папка, ты лучше всех на свете! — заявил, повергнув Диму в изумление, он. — И я больше никогда не буду в тебе сомневаться. Обещаю!

Такое признание, разумеется, тоже требовало разъяснений, и Кирюхе пришлось открывать свой страх стать для Димы обузой и чересчур долгое одиночество, которое оказалось ему не по зубам. Они оба слишком сильно заботились друг о друге, скрывая собственные проблемы, не желая обременять ими близкого человека, делая вид, что все хорошо, а в итоге только зарывались, не чувствуя поддержки и ощущая себя никому не нужными.

И лишь Черемуха своим появлением в их жизнях разбила этот замкнутый круг и дала им возможность обрести друг друга.

— Слушай, пап, — Кирюха привычно серьезен и непривычно доверчив, а Дима слушает и не знает, что ему ответить, — если у тебя с Еленой Владимировной все серьезно, постарайся не испортить все, как испортил двенадцать лет назад. Она тебя ценит, я это точно знаю. А ты зачем-то в ней сомневаешься. Обидишь снова — больше шанса не будет.

— Хотел бы я тебе это пообещать, — не справляется с горечью Дима, так и не научившись прямо говорить о своих чувствах. Кир кивает и выдает новый офигительный совет:

— А ты пообещай, пап! Ты же всегда исполняешь свои обещания.

Дима усмехается: в одиннадцать лет и он думал, что на свете именно так все и просто. И что любое обещание можно выполнить.

— Кирюх, ты же понимаешь, что здесь все зависит не только от меня, — начинает объяснять он. — И даже не от нас с тобой, — добавляет, заметив, как сын подался вперед и собирается вставить свое веское слово. — Я бы Ленку ни за что от себя не отпустил. Но у нее своя жизнь. Свои интересы. Налаженный быт в Москве: может, она и не собирается все это менять. А у меня ни образования, ни приличной работы, ни пока даже собственной квартиры! Мне нечего предложить, чтобы она захотела связать свою жизнь с моей. В конце концов, — не сдерживается Дима, видя, что остальные доводы не производят на Кира ни малейшего впечатления, — я даже не знаю, что она ко мне на самом деле чувствует!

— А ты спроси, пап! — улыбается в ответ его загадочный сын, как будто только этого и ждал. — Мне она не сказала, а тебе обещала ответить. Может, тогда и тебе все станет ясно.

Дима бросает на него острый взгляд, но большего добиться не может. И остается только давать самому себе слово, что он последует Кирюхиному совету. Обязательно последует, но сначала доведет взятые на себя обязательства до логического завершения. Чтобы чувствовать себя вправе задать Черемухе тот вопрос, который Кирюхе казался столь простым и естественным.

Вот вырастет, влюбится по-настоящему, тогда уже Дима повеселится над его растерянностью и совершенно не в тему вываливающейся нерешительностью. А пока…

— Корнилов, слушаю!

Север и рации научили представляться сразу. Сейчас, правда, Дима почти отделался от прежних привычек, но в минуты волнения забывался и переставал себя контролировать. Звонки с неизвестных местных номеров в последнее время производили на него именно такое впечатление.

— Дмитрий Юрьевич? — раздался в ответ незнакомый женский голос, и Дима сразу уловил в нем напряженность и некоторую растерянность. Стиснул, не зная, каких новостей ждать, мобильный телефон.

— В чем дело?! — куда резче, чем следовало бы, спросил он. По ту сторону провода послышался вздох, и Дима не сдержался. — Ну?!..

— Дим?.. — шагнула к нему встревоженная Лена, и в трубке наконец тоже заговорили.

— Дмитрий Юрьевич, это Гусева Маргарита Валентиновна, начальник отдела организации и контроля деятельности по опеке и попечительству, — невыносимо длинно представилась собеседница, и Дима, чувствуя, как сильно застучало сердце, с трудом заставил себя не прервать ее на середине перечисления титула. — Мне нужно с вами поговорить. Вы подъедете или вам будет удобно по телефону?..

— Не тяните, не резина! — рявкнул он, уже не чувствуя даже, как Лена сжала его свободную руку своей: его интересовала только причина звонка из опеки. Что там, господи помилуй, могло опять произойти? С какими вестями до него вдруг снизошла сама начальница контроля деятельности? Неужели Жанна накопала наконец на старшего Корнилова достаточно компромата, чтобы отнять у него Кирюху? Тогда пусть не рассчитывает, что ей долго удастся наслаждаться своей победой! Дима ее из-под земли достанет и туда же отправит — жариться на адовых сковородах! Там ее давно заждались!