Простить и поверить (СИ)

— Там у нас хранятся самые важные документы, Елена Владимировна, но ключ я с собой не взял: не думал, что пригодится, — сообщил он. — Вы как со столом разберетесь, мне позвоните, и я все бумаги вам предоставлю. Номер мой у вас есть? Или запишите, я продиктую.

Лена заверила, что номер Николая Борисовича у нее имеется, а вот дела сотрудников потребовал предоставить незамедлительно.

— Не думаю, что это займет много времени, зато после мне не придется отрывать вас от более важной работы, — заявила она, и Николай Борисович, несмотря на вполне ожидаемое бурчание, согласился.

Когда он вернулся с ключами, Лена уже сгребла со стола все старые бумаги и сложила их на диване рядом со своим рюкзаком. Их она просмотрит позднее: вряд ли там могло заваляться что-то важное. Зато рабочее место наконец можно было назвать таковым, что не преминул отметить отцовский заместитель.

— Ох и скоры вы на расправу, — то ли одобрительно, то ли осуждающе заметил он и вставил ключ в замочную скважину запертой двери. — Надеюсь, к сотрудникам вы все же будете более благосклонны, иначе придется нам с вами вдвоем машины чинить.

Лена не сочла необходимым отвечать на эту колкость, потому молча последовала за Николаем Борисовичем в архивную комнату. Здесь она тоже пару раз была и готовилась встретить все такой же беспорядок, стеллажи с папками и, быть может, сейф для самых важных документов — отец очень любил порядок в делах, но не умел сохранять порядок в вещах — однако права оказалась только в отношении сейфа: тот действительно имелся. Новый и наверняка с самой современной системой защиты, он идеально вписывался в остальную обстановку комнаты, изрядно Лену удивишую. Хороший диван, книжные стеллажи из темного дерева, небольшой стол того же комплекта и, что самое неожиданное, камин. Электрический, правда, но все же эти элементы интерьера куда больше соответствовали жилой комнате, нежели подсобке рабочего кабинета, и Лена, очевидно, не сумела скрыть своих чувств, потому что Николай Борисович глубоко вздохнул и развел руками.

— Часто остаюсь в сервисе с ночевкой, Елена Владимировна, вот и создал себе некое подобие уюта, — объяснил он. — Надеюсь, это не станет поводом для моего увольнения? Поверьте, вся мебель куплена исключительно на собственные деньги.

Лена поморщилась и заметила, что это не ее дело и что Николай Борисович может по-прежнему отдыхать в своем кабинете, когда ему заблагорассудится, но и Лена должна иметь доступ к любым необходимым ей документам в тот момент, когда они ей понадобятся.

— Само собой разумеется, — согласился как будто немного повеселевший Николай Борисович и предупредил следующее Ленино требование: — Я уже распорядился, чтобы для вас сделали второй комплект ключей от всех помещений сервиса, а заодно и от сейфа. Завтра он будет вас ждать на рабочем месте. Свои ключи, извините, отдать не могу: я за их сохранность несу ответственность перед серьезными службами.

Лена немного помолчала, переваривая информацию. С одной стороны, природная подозрительность немедля подкинула мысль о том, что ночью во время Лениного отсутствия Николай Борисович оперативно подчистит архив, избавившись от компромата. С другой стороны, здравый смысл вывел заключение, что отцовский помощник мог сделать это еще до того, как Лена приземлилась в Екатеринбурге: папа не стал откладывать сообщение о ее визите в долгий ящик. Или, например, катать Лену по городу, собирая все пробки и давая время сделать то же самое своему помощнику. А поскольку логика все же победила, Лена согласилась подождать до завтра, ограничившись сегодня личными делами сотрудников.

— Создам электронную базу в специальной программе, — сообщила она, вспомнив, что такой базой пользовались в ее институте. — Это очень удобно, когда речь заходит об отпусках, отгулах, больничных, страховках и прочих вещах.

Николай Борисович повел плечами, что, очевидно, значило «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». Однако вслух одобрил Ленину идею и попросил сообщить, если программу вдруг потребуется оплатить.