Простить и поверить (СИ)

Жнечков пожал плечами и заказал целый круг пиццы. Также взял два каких-то десерта и зачем-то мороженое. Его и протянул Лене.

— Подсластить пилюлю, — непонятно пояснил он и словно бы смущенно усмехнулся, ошеломив. Любопытство разрасталось все сильнее, подавляя и страх, и отвращение. А ведь Лена должна была вывалить это мороженое Жнечкову на голову, аккурат на начавшуюся пробиваться плешь — тогда, пожалуй, чувствовала бы себя хоть сколько-нибудь отмщенной. Но вместо этого взяла стаканчик и пошла за пустой столик. Кажется, сегодня она уже выплеснула весь имеющийся запас злости. А еще в голову закралась странная мысль, что на прошлом обеде в этой пиццерии она услышала о своем бывшем парне весьма интересные вещи и сейчас, вероятно, услышит еще более занятные.

Вот только Лена не была уверена в том, что хочет их знать.

— Короче, Ленка, давай сразу к делу, — заявил Жнечков, плюхнув на столик поднос со своим заказом. — Так оно проще, а то угрызения совести что-то заели. Я и не знал, что она у меня есть.

Вряд ли последние его фразы можно было назвать переходом «к делу», но Лена кивнула и, помешивая палочкой подтаявшее мороженое, внимательно посмотрела на Жнечкова. Тот тяжело опустился на стул и дернул головой.

— Я наврал тебе тогда, Ленка, — действительно с ходу начал объяснения он. — Не собирался Димон тебя на стриптиз разводить. То есть собирался сначала, когда мы только поспорили, а потом сказал, что вернет деньги и чтобы я от тебя отстал. Ну а мне, сама понимаешь, это совсем не понравилось. Я не привык, чтобы меня надували, да еще и опускали так, как опустил Корнилов. Вот я и решил отомстить.

На этом месте он взял один кусок пиццы и принялся яростно его жевать, а Лена смотрела, как двигаются его челюсти, и чувствовала абсолютнейшую пустоту в душе. Она такими же пустыми глазами смотрела на Жнечкова и словно бы не понимала, что он только что сказал.

— Отомстить? — тупо переспросила она, и он снова кивнул. Вздохнул.

— Я должен был унизить его так же, как он унизил меня, — не слишком охотно проговорил он. — Просто отловить Корнилова и избить было мало. Во-первых, Димка мог и сам неслабо наподдать: все-таки столько лет в бокс ходил. Во-вторых, даже получив по первое число, он бы отряхнулся и забыл об этом. А я хотел настоящей мести, чтобы до самых печенок…

А вот теперь пробрало. Жнечков начал описывать себя, окунув Лену в школьную пору, и она словно бы проснулась. Стиснула руки, осознав, что он только что говорил про Димку. Неужели Димка не предавал? Неужели все то, что до сих пор она считала правдой?..

— Дима… — пробормотала она, чувствуя, как заколотилось сердце, и не зная, что хочет сказать. Зато Жнечков знал.

— Димка тогда долг принес: я сам назначил ему встречу на школьном дворе, — снова поморщился он. — Ну мы его и взяли тепленьким. Так что ты правильно все тогда, Ленка, поняла: досталось бы Димону, если бы ты не согласилась его своим стриптизом выкупить.

— То есть он не собирался таким образом выиграть спор? — снова глупо переспросила она, и Жнечков раздраженно мотнул головой.

— Да нет же, говорю тебе! — так злобно выдал он, что за соседним столиком обернулись и опасливо отодвинулись. Жнечков, заметив это, усмехнулся, но голос понизил. — Это я все придумал, потому что… Ну потому, что мне завидно, Ленка, стало! Завидно, понимаешь?! Чтобы ради меня какая девчонка вот так унизиться согласилась, как ради Димона, — да ни в жизнь, хоть что я для них сделаю! А тут не просто девчонка, а сама Ленка Черемных, которая до сих пор на парней исключительно как на придурков смотрела…

Лена мотнула головой, не желая слышать сейчас ни реверансы в свой адрес, ни исповедь Жнечкова. Ее интересовал только Димка.

— Почему тогда он не сказал, что ты врешь? — воскликнула она и краем глаза заметила, как парень с соседнего столика отсел подальше от них со Жнечковым. — Я ведь не тебе в тот момент поверила, а его молчанию! Он же словно признал свою вину!..

Жнечков пожал плечами и задумчиво откусил половину от очередного куска пиццы.

— Это ты у него лучше, Ленка, спроси, тут я тебе не помощник, — заявил он. — Могу только сказать, что подрались мы потом с Димоном знатно. Я телефон у Стасяна забрал, на который он тебя снимал, и Димон потребовал, чтобы я ему его отдал. А я — сама понимаешь — приказам не подчиняюсь, вот и сцепились. Телефон он в итоге все-таки забрал, а меня на больничную койку отправил. Может, и добил бы, если бы полиция мимо не проходила. Мои-то, прикинь, разбежались все, как только жареным запахло, а эти спасли, значит. Димона в участок отволокли, а мне скорую вызвали. Батя потом на Димона заявление накатал, а я об этом узнал, только когда из больнички вышел. Уговорил батю забрать заявление: все-таки драка честная была, ну а то, что у Димона кулаки крепче…