Простить и поверить (СИ)

Лена с тревогой поглядывала на часы, понимая, что до места встречи еще два квартала, а у нее всего пять минут до назначенного времени. Не то чтобы она была ярой приверженкой пунктуальности и считала ее несоблюдение смертным грехом, но сегодня Кирилл попросил ее не опаздывать, предупредив, что приготовил какой-то сюрприз, а Лена так увлеклась очередными бумагами, которые они разбирали с Димкой, что опомнилась совсем поздно. И пожалуй, не подозрительные цифры были в том виноваты, а колдун Корнилов, привороживший ее еще двенадцать лет назад и так и не отпустивший. Напрасно Лена целую неделю убеждала себя, что испытываемые ею к Димке чувства лишь дань общему прошлому и сожалению о потерянных годах: обмануть собственное сердце оказалось невозможно. А оно тянулось к Димке, радуясь его близости, тоскуя по его бесшабашности, мучаясь от его равнодушия и не давая Лене ни секунды покоя.

Она ничего не понимала. В одиннадцатом классе Димке хватило пары дней, чтобы присвоить себе совершенно чужую ему тогда Ленку Черемных, хотя она ни взглядом, ни намеком не пыталась вызвать в нем интерес к собственной персоне.

Сейчас Лена, всеми силами стараясь загладить свою вину, использовала любой шанс, чтобы стать к нему хоть чуточку ближе, а он снова и снова отстранялся от нее, возводя ту самую стену, которая, казалось бы, рухнула в день их примирения. Конечно, он вовсе не обязан был реагировать на ее неумелые попытки флирта: в конце концов, Лена даже двенадцать лет назад не знала, как он к ней на самом деле относится, а сейчас и вовсе терялась в догадках, но все же некоторые Димкины взгляды и фразы, или, пожалуй, даже не сами слова, а тот тон, какими они были произнесены, давали ей надежду на его особенное к ней отношение. Будь он к ней совсем равнодушен, не утешал бы так нежно, когда она разрыдалась у него на плече; не ел бы с ней на дереве чизбургеры; не раздражался бы из-за того, что она не смогла пойти с ним в парк аттракционов. Да он бы вообще ее туда не приглашал, не замечая, как она устала, и нисколько не заботясь о ее душевном состоянии. Во всяком случае, именно такого бесчувственного Корнилова Лена знала всю школу. Он менял девчонок каждый месяц, иногда умудряясь встречаться сразу с несколькими, и не испытывал ни малейших угрызений совести, когда с ними расставался. Не утешал, не пытался как-то скрасить разрыв, просто отрезал без всяких сожалений и никогда больше не возвращался.

Вернулся ли он к ней, Лена не могла знать. Димка назвал ее потрясающей девчонкой и сказал, что двенадцать лет назад его из-за этого переторкнуло, и у Лены не было причин ему не верить. Но он не повторил этих слов теперь, когда Лена сама напросилась к нему в объятия и призналась, что ей без него плохо. Не понял? Не поверил? Или все просто перегорело, оставив их взаимную любовь в одиннадцатом классе, куда вернуться не представлялось никакой возможности? Вряд ли все эти годы Димка жил монахом и не находил Лене хотя бы временной замены. А не женился, например, потому, что не доверял женщинам. После Лениного побега и Ксюшкиного отречения от ребенка это было вполне вероятно. Лене вон одного предательства хватило, чтобы столько лет не подпускать к себе мужчин, почему Корнилов должен раз за разом наступать на одни и те же грабли? Может, он и Лене не верит: ну мало ли, на самом деле, что ей в голову взбредет, а у него ребенок, он не может теперь быть таким же беспечным, как в их общей юности. В конце концов, Лена действительно понятия не имела, как он жил все эти годы, какие трудности преодолел и как они его изменили. За такое время можно стать совершенно другим человеком, и не Лене осуждать Димку за нынешнюю осторожность.

К тому же, даже ответь он на Ленины провокации, к чему бы это в итоге привело? К короткой интрижке, о которой они оба после стали бы жалеть? У Лены сложившаяся жизнь: работа, квартира — и не здесь, а в Москве, куда она планировала вернуться сразу после раскрытия схемы мошенничества в «Автовладе». Иных вариантов она даже не рассматривала, так к чему же тогда поддалась внезапно вспыхнувшей юношеской страсти? Димка, кажется, понял, что у них нет ничего общего, куда раньше Лены, и она должна быть ему благодарна за то, что он сохранил разум в последних неоднозначных ситуациях и не воспользовался временным Лениным помешательством. Ведь на самом же деле оно было временным! Лену просто накрыло слишком эмоциональное прошлое, и она из женской сентиментальности захотела хоть ненадолго окунуться в те же сильные и яркие чувства и ощущения.