Простить нельзя расстаться

Когда улеглась суета с похоронами, многочисленными поминками, метаниями по учреждениям, Альбина обнаружила рядом с собой не мужа, которого не отпустили даже на неделю, а соседа по лестничной площадке, овдовевшего за полгода до этого. Поначалу мужчина, сам не так давно прошедший через адовы круги похоронных бюро и кладбищенских услуг, помогал молоденькой соседке из чистой добросердечности. Именно он уговорил пожилую родственницу переписать на Альбину всё имущество. Так в свои двадцать три она оказалась владелицей двух квартир, гаража и старенькой Волги. Прабабка переехала к ней, вторую квартиру стали сдавать. Этот же самый сосед устроил Альбину бухгалтером в расположенную на городской окраине воинскую часть и помог оформить ребёнка в детский садик. На самом ли деле благодарная женщина расплачивалась постелью, Вика не могла знать, мать божилась, что нет, однако, доброхоты засыпали Максима письмами с щекотливыми подробностями её измен. Для него оказалось достаточно одних предположений, жить с той, кого вся округа не называет иначе как «подстилка», он не пожелал, да и прошла любовь, даже если была когда-то. Соседа вскоре перевели в другой город. Скандал повлиял или по другой причине, неизвестно. К Альбине – молодой разведёнке с дитём – потянулись холостые утешители. К тому моменту, когда Вика пошла в школу, только ленивый, включая старуху, жившую с ними в одной квартире, не называл её мать шалавой. Миленькой светловолосой девочке приходилось терпеть косые взгляды учителей, обзывательства одноклассников и щипки ребят постарше. Не было в ближнем окружении ни одного человека, не пророчившего ей сладкую дорожку. Разве что отец. Максим исправно платил алименты и раз в месяц забирал девочку на выходные. У него была другая семья, как считала Вика – невозможно благополучная. Жена смотрела на Макса с обожанием, мальчишки-близнецы висли на нём, страшно ревнуя к сестрице. Тогда-то, в подростковом возрасте, и дала Вика себе самое нерушимое слово стать счастливой и прожить жизнь с одним единственным.

Наплававшись, Вика выбралась из воды, наскоро обтёрлась огромным полотенцем, закуталась в халат и побежала в дом. Анатолий, увидев такое, непременно бы укорял: разве можно скакать в мокром купальнике по двору? Не лето.

– Минута и я в тепле! – возразила на воображаемое замечание Вика.

– Гости к вам! – встретила её Муза, округлив и без того огромные чёрные глаза и протягивая трубку домофона.

– Кого это принесло в такую рань?

Трубка занудила до оскомины знакомым голосом:

– Надо поговорить. Пожалуйста, открой шлагбаум, я заеду.

– На машине? – удивилась Вика: когда это Тускловцев обзавёлся автомобилем?

Она кивнула Музе и побежала наверх. В ванной скинула купальник, помассировала тело безразмерными махровыми варежками, поглядывая через открытую дверь в гардеробную на своё отражение в большом зеркале. Облачилась в спортивный костюм. Не в платье же влезать, слишком много чести бывшему! Успела выглянуть в окно спальни. Домработница встречала посетителя у ворот. Во двор заехал серебристый Фольксваген, не новый, но чистенький. Водительская дверь выпустила одетого в светлые брюки и тёмно-синий пиджак человека. Волосы бывший муж Вики остриг чуть короче, чем раньше, они едва достигали середины шеи, фигура оставалась всё такой же, будто составленной из спиц, но костюм сидел превосходно. Кто ж его так принарядил?

Вика неторопливо прошла по галерее. На Тускловцева не смотрела, пусть освоится хоть немного. Можно представить, как поразил привыкшего к тесноте человека здешний простор: тридцатиметровое фойе, по центру витраж, он же вход в зимний сад, слева арка, ведущая на кухню, дальше арка столовой, между ними лестница на второй этаж, а там вдоль галереи двери в комнаты. Первая – гувернантки, затем гостевая спальня, потом детская, за ней ещё одна гостевая спальня, дальше ванная, лифт и, наконец, спальня хозяев. Это только два этажа, есть ещё третий и цокольный с гаражом, мастерской, котельной и прачечной.

Ступеньки закончились. Вика замерла и взглянула на бывшего супруга. Тот беззвучно шевелил губами и восхищённо расширил глаза:

– Прекрасно выглядишь! – он протянул букет. Не дешёвый: любимые Викины герберы солнечного цвета, зелень, фиолетовые ирисы.

Она, двигаясь медленно и важно, взяла цветы. Повернулась и пошла к дверям в зимний сад. Где ещё принимать такого гостя? Затылком чувствовала, как он рассматривает её подтянутую фигуру в эластичном бирюзовом костюме, спортивные тапочки в цвет, рассыпанные по плечам волосы.

В зимний сад прямо из холла вели раздвигающиеся двери из разноцветного стекла. Влажный нагретый воздух – здесь работала система автоматического полива – перенасыщенные яркие ароматы напоминали о цветущих джунглях. Тускловцеву наверняка ничего подобного видеть не доводилось. Да и что он видел, кроме теплицы во дворе родительского дома! Вика взяла с полки греческую вазу, зачерпнула воды из искусственного прудика, поставила цветы, устроив их в центре каменной горки. Склонив голову набок, ощенила результат: вполне. Оглянулась на ошалевшего мужчину: