Проститутка Дева

А этот придурок Серый Волк так с Белоснежкой до самого утра прошептались.

Не знаю, что они там делали, но по-моему, детским петтингом занимались.

Фу! …

4.

О том, что ее отец, Мигунов, покончил жизнь самоубийством, Вере Мигуновой решили не говорить.

Борщанский все взял на себя и порешил таким образом…

Шоу доведут до конца и Веру с этого шоу снимать не будут.

Кроме того, по новому сценарию, приз за сохранение девственности присудят ей.

Это станет Верочке как бы компенсацией за потерю отца.

И этим поступком Борщанский как бы снимет с себя часть той моральной тяжести, что отныне ощущал на себе каждый, кто хоть косвенно имел отношение к отставке Мигунова.

С матерью Верочки договорились. И когда та узнала о призе, с ней вообще стало очень легко общаться.

Вдовой себя госпожа Салонович не считала.

А миллион Верочке очень пригодится, полагала бывшая жена Мигунова.

Анна приехала-таки проститься.

Была в черном.

В черной шляпке с вуалью из бутика Кензо.

И с ней был ее новый любовник. Из черных.

Вася Ломидзе даже сострил по этому поводу, дескать, Анька так в ладах со вкусом, что в трауре даже и любовника черного себе нашла…

На поминки Анна не поехала.

Села со своим чеченом в седьмую "бэху" и укатила, едва гроб опустили в нижний минус один. ….

Поминать поехали в "Твин Пиггс".

Может, потому что Мигунов тоже любил туда заскакивать.

Кстати, в АСБ-1 и портрет поставили в черных лентах и корзину с цветами.

И в новостях даже по каналу "Эн-Ти-Даблью" сказали, что бывший главный редактор трагически ушел и так далее.

В "Твин Пиггс" столы делали за счет "Нормы Ти-Ви" – об этом Борщанский распорядился.

Народу пришло не так уж и много, но потом набилось всякой халявы.

Кстати, Вова Горбунков хорошую речь сказал, каким Мигунов отличным товарищем был.

Борщанский, уж на что черствый человек, а тоже – едва не прослезился.

ГЛАВА 8

1.

Владислав сильнейшим образом ревновал.

Как?

Как такое может быть – этот коммерсант из итальянской одежды "До-До" лезет в его, Владислава епархию!

Константин Петрович с Алиной Милявской сидели в тамбуре.

Тамбуром работавшие на риэлити-шоу называли смежные со студией помещения. Здесь были аппаратная и монтажная. А также и комната для переговоров, куда по их правилам могли вытаскиваться персонажи шоу на режиссерский правёж. Здесь, если была в том необходимость, их осматривал врач, отсюда они уходили и погулять.

А то один внимательный и заботливый зэк из Металлостроя написал в программу письмо с вопросом: "Даже в тюрьме положена прогулка, не менее часа в день, а у вас актёры три месяца без голубого неба? Не порядок. Не соблюдаете Конституцию!" Знал бы он…

Соблюдали!

И даже более чем. ….

Константин Петрович с Алиной сидели в переговорной комнате общего тамбура.

С вагонным тамбуром эта комната имела мало общего, потому как это было очень большое и даже уютное помещение с красивой мягкой мебелью и всем необходимым для долгих и приятных бесед: баром, кофеваркой, мягкими диванами и большим плазменным экраном телевизора. Было даже окно в аппаратную, какое бывает в иных студиях прямого эфира, чтобы разговоры режиссера с операторами не фиксировались чувствительными микрофонами.

Константин Петрович, бия копытом и пуская ноздрями пар, рвался в творческий бой.

Так бывает, когда уставший от рутинного менеджмента коммерсант хочет наконец отвлечься от своих магазинов, налогов, отчетности, бухгалтерии и переключиться на гуманитарный креатив, на час вообразив себя режиссером и писателем.

Константин Петрович вскипал идеями.

– Позовите-ка эту, модненькую, как ее?

– Красную Шапочку, – подсказала Алина Милявская.

– Во-во! Её самую позовите, я придумал гениальный ход, она должна сама начать провоцировать этого умного, как он там у вас?

– Карабас-Барабас, – снова подсказала Алина.

Владислав нервничал.

У него отбирали его хлеб.

Это была только его прерогатива – придумывать и креативить.

– Что за гениальный ход вы придумали, коллега? – спросил он, придав лицу максимум индифферентности.

– Мы забабахаем в наше шоу интригу и раздор, – упиваясь моментом своей творческой власти, сказал Константин Петрович. – Пусть одна из девочек, нет, пусть один из парней предложит одной из девочек нечто вроде заговора! А?

– Или девочка мальчику, – подала голос Алина Милявская.

Константин Петрович посмотрел на Алину как на недоумка.

– Я повторяю, мальчик сделает предложение вступить в сговор, – сказал Константин Петрович, сделав акцент на слове "мальчик".

– Ну? – нетерпеливо встрял Владислав. – В чем суть-то?

Его ладони вдруг стали отчаянно чесаться. У него случалось это на нервной почве, и Владиславу иногда даже приходилось глотать таблетку тавигила, чтобы, как младенец, не пойти крапивницей.

– А суть вот в чем, – не без высокомерия заговорил Константин Петрович. – Мальчик хочет уговорить девочку на секс, это нормально? Это нормально, я вас спрашиваю?

Алине и Владиславу не оставалось ничего другого, как, кивая, согласиться.