PRосто быть богом: ВВП (СИ)

— Женщина — это всегда эффективно, — неловко пошутил мэр, а его жена Ольга вдруг ослепительно улыбнулась — наверное, заметила, что камера снимает её крупным планом. Но тут камера резко сменила ракурс. И всё пространство экрана заполнила улыбающаяся во все усы физиономия господина Жарского.

Василий Иванович привстал со стула, сжал в запотевшей вмиг ладони гранёный стакан с недопитой водкой, и, с коротким размахом, метнул стакан в экран телевизора. При этом попал не просто точно в глаз Жарскому, но ещё и очень удачно — твёрдым, зубодробительным углом стакана. Экран хрустнул, зазмеился трещинами, изображение вмиг пропало, а в помещении истошно запахло водкой.

— Ты это чего, дарагой? — буфетчик аж присел за стойкой. — Немного с ума сошел, да, нет? — он вновь занял своё место, видно почувствовав, что продолжения бесчинств уже не будет. — Телевизор чем виноват? Он — денег стоит! Нехорошо… товарищ! На что я новый покупать буду? Доходы у нас — маленькие, хылые. Ой, расстроил ты меня, дарагой! — на глазах армянина едва не наворачивались слёзы. То ли и вправду ему было так жаль телевизора, то ли просто бил на жалость.

Василий Иванович между тем открыл сумку и достал из него довольно внушительную пачку денег. Взгляд, брошенный на деньги, тут же заставил буфетчика замолчать. Он внимательным взглядом теперь следил, как пальцы посетителя отсчитывают купюры.

— Этого хватит на новый? Да, нет? — очень похоже спародировал Василий Иванович присказку буфетчика и протянул деньги.

Армянин, быстро пересчитав, кивнул, довольный. А Василий Иванович совсем незлобиво добавил, запихивая в сумку денежную пачку. — Ребята из общака выделили. Купи новый телевизор. Пусть будет память. От Васи — Царя.

Резко поднявшись, Василий Иванович вышел из закусочной. И — опоздал. Рейсовый «пазик», завершив разворот, уже отъезжал от остановки.

Но Василий Иванович сделал в сторону «пазика» столь беспрекословный жест рукой, что тот стал притормаживать. И не только остановился, а сдал назад, остановившись прямо перед припоздавшим пассажиром.

Рядом с открывшейся дверью автобуса была прилеплена табличка:

Луховицы — Великоволжск

Василий Иванович вошел внутрь. И двери за ним с тихим шорохом закрылись.

***

— Пожалуй, я то–оже скажу «да», — Сорокин потер бородку указательным и большим пальцем.

— Против действующего потянет? — Генералов кивнул на экран, где Жарский рассказывал о тяжелой каждодневной работе мэра и его замов. — Смотри, как грамотно пиарится!

— Как вы принимаете сложные решения? — ведущая уже сидела между Жарскими, лукаво поглядывая то на мэра, то на зама, точнее, замшу. — Ну, как это выглядит? Вы садитесь друг напротив друга? Или… — ведущая многозначительно примолкла.

— А действующего не будет, — ровно сказал Сорокин.

— Гусары, молчать! — пошутил Жарский, поправляя усы.

— Решение уже принято, — продолжал Сорокин.

— Конечно, решения принимает муж, — серьезно ответила замша.

— На повышение заберете? — усмехнулся Генералов.

— Как обычно, — игриво подмигнула ведущая.

— Твое дело — работать с кандидатом, — отрезал Сорокин. — Проект уже запущен. И ты, Виктория, присоединяйся. Ух ты, моя маленькая, — он попробовал погладить проснувшуюся собачку по мохнатой голове.

Собачка огрызнулась неожиданно злобно.

Генералов подошел к гардине и отдернул её. За окном обнаружилась Соборная площадь. Со всеми причитающимися аксессуарами. Царь–пушка и Царь–колокол стояли на своих законных местах. Строго и державно поблёскивали купола Успенского собора. А чуть левее вздымалась ввысь воздушная вертикаль колокольни Ивана Великого. Между окном, из которого выглянул Генералов, и державными достопримечательностями простиралась забранная брусчаткой, но всё же вполне обычная автостоянка. На которой стояли авто обычных кремлёвских чиновников, а также обладающих вожделенным пропуском гостей главной отечественной святыни. Студия, в которой проходило «прослушивание», располагалась на третьем этаже так называемого «четырнадцатого корпуса» Кремля, занятого службами Администрации Президента.

— Это кобель, — с достоинством сообщила Виктория под бурные аплодисменты участников ток–шоу.

Глава вторая. Проезд закрыт!

Каждое утро в семь утра мэр города Великоволжска Георгий Петрович Жарский самолично объезжал город. Проверял, всё ли в порядке. Дороги, газоны, фонарные столбы, автобусные остановки, витрины и фасады — каждая мелочь, каждая деталь была важной. Потому как Жарский был уверен — как город выглядит, так и живёт. В красивом месте ведь и бумажку на пол не кинешь, и работать станешь по совести. Потому все недочеты и проколы во внешности города становились заданиями «номер ноль» для соответствующих служб города. Остальные вопросы жизнедеятельности города решались столь же оперативно. Жарский считался, да и был хорошим мэром. Такое случается с бывшими военными. Ну, ладно, уточним, с бывшими милиционерами — ведь до мэрства Георгий Петрович возглавлял Великоволжское УВД.