PRосто быть богом: ВВП

— Нет, играл Жарский, а Пчела здесь ни при чём! То есть… Что я говорю? Не сбивайте меня! Вы воспользовались ситуацией и ввели следствие в заблуждение. Это всё тянет сразу на несколько статей Уголовного Кодекса. Статья двести девяносто четыре, — Степанов принялся загибать пальцы, — воспрепятствование осуществлению правосудия и производства предварительного следствия лицом с использованием своего служебного положения. До четырёх лет. Статья триста седьмая — заведомо ложные показания. До пяти лет. Статья двести девяносто два. Служебный подлог. До двух лет. Пройдёте по совокупности! — «Служебный подлог» в деле уж никак не прорисовывался — его Степанов добавил просто так, в запале и для острастки.

Слушая его, Ольга Ильинична не проронила ни слова. И лишь теперь позволила себе улыбнуться, самыми краешками губ:

— Спасибо, хоть умышленное убийство мне пока не инкриминируете. Статья сто пять. До двадцати лет. Или пожизненное заключение. И какая муха вас сегодня укусила… Юра?

Степанов, глядя на неё оловянными глазами, лишь выпятил вперёд грудь и потряс указательным пальцем перед собственным носом:

— Я вас попрошу!.. — Степанов выталкивал из себя слова, словно освобождаясь и от чар прекрасной и преступной Ольги Ильиничны, и от пропитавших всё его существо болезненных испарений промокшего насквозь, сошедшего с ума города. — Я вам не Юра!.. А Юрий Аркадьевич Степанов. Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры э-э… — он на секунду запнулся, но всё же добавил и не без пафоса, — Российской Федерации!

Глава вторая. Слабое звено

В пивном ресторанчике «Рак на горе», занимавшем просторный сводчатый подвал на улице Большой Казанской, посетителей можно было пересчитать по пальцам. Причём одной руки, если не учитывать бармена за стойкой и троицы профессионально весёлых официанток в длинных кожаных передниках.

Название заведения этимологически восходило к известной русской пословице про рака, который так никогда и не засвистит, взобравшись на гору. Шансы этого гипотетического рака в данном подземном месте, похоже, окончательно сводились к нулю. Однако официантки здесь были проворны, а пиво изрядно свежо, так как варили его прямо на месте — в огромных блестящих чанах, выписанных непосредственно из Мюнхена, пивной столицы Германии.

И раки, которые никуда не спешили, отличались отменным вкусом. Они заполняли своими зеленоватыми телами с клешнями пару аквариумов, расположенных вдоль стен. И посетители имели возможность сами выбрать себе ещё живую закуску, предназначенную к поеданию.

В одной из подвальных ниш за дубовым столиком устроились Палыч и майор МЧС Свистунов. Свистунов комплекцией и усами был очень схож с Палычем, только помоложе. Они приканчивали уже третью порцию раков. Правда, Свистунов сопровождал вкусный процесс их разделки, высасывания сока из ломких лапок и пережевывания белого мяса из клешней и хвостов богатырскими глотками пива, в то время как Палыч ограничивался потреблением минералки. Да и та была без газа.

Палыч вовсе не был каким–нибудь «зашитым» алкоголиком. Скорее он с некоторых пор стал практикующим трезвенником, когда подсаженная армейскими буднями и праздниками печень начала давать о себе знать длительными и болезненными приступами. Так как Палыч ещё в бытность свою в войсках считался толковым офицером, то ему всегда и поручали организацию отдыха многочисленного проверяющего начальства. Алкоголя там, ясное дело, лилось немерено. Сам Палыч это долголетнее испытание с честью выдержал, а вот печень его в конце концов подвела.

Впрочем, Палыч по поводу своей вынужденной трезвости приноровился даже подшучивать, а былые острые ощущения восполнял обонянием. Разве что очень иногда позволял себе отхлебнуть маленький глоток того же пива. Но так как он вполне естественно ощущал себя в самой крепко пьющей компании, то своей исключительной трезвостью никого и не раздражал.

Ещё в самом начале уничтожения раков Палыч протянул Свистунову объёмистый конверт:

— Это тебе, майор, за отлично выполненное задание. С ребятами своими сам разберись.

Майор кивнул и скосил глаза в сторону бокового кармана своего гражданского пиджака, куда Палыч ловким движением и опустил конверт.

— Работы сейчас много в зоне подтопления, да и с мошкарой этой треклятой дни и ночи боремся, — прокомментировал он на всякий случай. — Ребята — заслужили! — солидно покивал он, будто Палыч выдал ему премию именно за эмчеэсовские заслуги.

— Да ребята у тебя — золото! — не стал спорить Палыч, но свернул тут же на своё. — Как с техникой? Подобрали?