Просто я Небо (СИ)

Но за Шоичи ответила всё та же девушка:

— Семья Шимон — это очень маленькая семья, и половина присутствующих о нас даже не знает. Но мы не всегда были такими. Мы слабы из-за того, что когда-то Джотто Примо предал нашего первого босса и сделал всё для уничтожения нашей…

— Кого это я там предал?! — соткался из воздуха Джотто. Для Тсуны и её людей это было вполне привычно, а по всему залу стук отпавших челюстей был слышен вполне отчётливо.

— Кто это меня там предал?! — теперь глаза из орбит вылезли и у Тсуны.

Этот призрак был рыжим и очень милым. Он был очень похож на паренька, тихо жавшегося около своей гордой подчинённой, и также чем-то неуловимо походил на Джотто.

Примо внимательно на него посмотрел, улыбнулся и сказал:

— Ты совсем не изменился, Козарто. Твой потомок откопал-таки кольца Шимон?

— Ты тоже. Да, я теперь тоже могу появляться призраком. Джотто, э-э… Можно тебя попросить об одолжении?

— Спрашиваешь!

— Тогда… Мой потомок только-только собрал семью, а твоя Наследница многого уже достигла. Можно она возьмёт опеку над моим потомком?

— Разумеется, она будет только рада! Эй, потомки, никто никого не предавал и не уничтожал, мы вам потом расскажем эту грустную историю… Когда закончите с кольцами и Грехом. Вонгола, советую вам сменить название, вы недостойны так называться, будучи по уши в грязи. А без колец — ещё и не можете.

И Джотто, подхватив Козарто Примо, исчез.

Первым отмер рыжий мальчик, босс Шимон. Он тихо проговорил:

— Это была не иллюзия…

Без него все и так уже это поняли, и когда очнулись от шока высокая девушка и Тсунаёши, то они просто разом вопросили:

— Кто нас там должен взять под опеку?!

— Кого это мы там должны взять под опеку?!

Потом они как-то обречённо поглядели друг на друга, разом махнули типа «потом разберёмся» и обернулись к Вонголе.

Сзади кое-кому уже надоел весь этот цирк.

— Эй, мусор, гоните Грех и кольца. Мелкая, разбирайся быстрее, я спать хочу.

====== Часть 16 (Дополнительная) ======

Тсуне — биологически шестнадцать.

Этим вечером Тсунаёши снова зависла в лаборатории. Вернее, уже ночью. И ладно бы по своей воле зависла, но нет.

Верде. Уже больше года, как Тсуна была в него влюблена. Да, влюблена. Глупо и безответно. Как школьница, ей так казалось.

Теперь она уже это точно знала. Сначала она только удивлялась жару внизу живота и желанию глупо улыбаться, возникающим при виде учёного. Потом поняла, но не могла никак принять, да и сейчас не может. Тогда она старалась делать вид, что всё в порядке. Но потом Наги её спросила, почему она всегда слегка краснеет, когда разговаривает с Верде. И всё изменилось, девушка стала его избегать.

Но интуиция давно нашёптывала ей, что Верде наверняка что-то заподозрил, и надо бы эти подозрения подразвеять. И вот девушка осталась с ним разбираться с одним экспериментом. И влипла, ведь если уйти прямо сейчас, то учёный наверняка обидится, и неважно, какой будет отговорка. Поэтому сейчас девушка старательно делала вид, что что-то делает, пыталась не выдать себя, но всё же украдкой любовалась мужчиной. Она понимала, что лучше не надо этого делать, но никак не могла отвести взгляд — это было сильнее её.

Вдруг Верде отвлёкся. Откинулся на спинку кресла и обернулся к девушке. Тсуна, задумавшись, не успела надеть на лица маску спокойствия. Вздрогнула, как-то испуганно смотря на мужчину. Конечно, быстро справилась с собой, но было уже поздно.

— Тсунаёши, что случилось?

— Ничего! С чего ты решил?

Девушка очень постаралась, чтобы её голос звучал спокойно и уверенно, но получилось показать только раздражение, а в глазах и вовсе было видно волнение и даже лёгкий страх.

Верде, разумеется, всё это заметил. Ему сразу захотелось обнять Тсуну и прижать к себе, и извиниться, и поце… И ещё много чего, но об этом он предпочитал пока не думать. Ведь эта светлая девочка, которую он любил ещё тогда, когда был Аркобалено, сейчас наверняка на него обижена! Он просто боялся, что Тсунаёши его не примет и не поймёт, но зато наверняка будет сочувствовать и волноваться… А может, она даже и испугается, да к тому же, она биологически совсем ещё ребёнок, а до проклятия у неё ни разу не было даже намёка на отношения с кем-то. Этого Верде не желал, пожалуй, больше всего на свете.

В общем, ему надо было понять, что случилось, и, скорее всего, извиниться, но при этом ни капли не показать, что он к ней чувствует. Задача сложная, но он решил хотя бы попробовать:

— Тсунаёши. Во-первых, ты думала, я не замечу, что ты стараешься меня избегать? Во-вторых, ты, наверное, сама этого не замечаешь, но ты вздрагиваешь всегда, когда я тебя касаюсь. В-третьих, ты разговариваешь со мной так, будто я тебе мешаю одним своим существованием. Вывод: я тебя чем-то обидел. — тон получился немного обвиняющим, и, заметив нарастающий страх в глазах напротив, Верде сразу попытался исправиться: — Я не знаю, что я такого сделал, но, если так, то прости, я не хо…

— Нет, всё в порядке! — Тсуна почти сорвалась на крик, и, услышав свой голос, попыталась сделать несколько шагов назад. — Ты меня ничем не обижал, просто…