Просто Иван

   Он извлёк из полевого планшета три листа бумаги и что-то на них написал, после чего вложил по одному в нагрудные карманы убитых.

  - Здесь все их данные и куда нужно сообщить об их гибели. - Пояснил он заметив вопрошающий взгляд Пауля.

   Гауптман ничем не выказывал бушующую в его душе ярость. Просто стоял и смотрел, как тела его подчинённых уложили на три палатки и понесли к дороге. Только во взгляде горели бешённые огоньки, играли желваки - грозя стереть зубы в труху и до хруста сжались кулаки. Когда за удаляющейся траурной группой стихли последние шумы: Отто окинул тяжёлым, налившимся кровью взглядом всех оставшихся с ним бойцов, заглядывая им в самую душу стоявшего перед ним солдата и указав рукой в направлении куда предположительно ушли окруженцы заговорил:

  - Там враг. Это дикий и непредсказуемый противник. И если вы хотите жить, то стреляйте в любого кого повстречаете. Ребёнок ли то, или женщина, - они всё равно заражены неизлечимой жидо-коммунистической идеологией. Вы все видели как они убили наших товарищей - подло, бессмысленно и жестоко...

   Гауптман говорил недолго, после чего построил людей в цепь и, несмотря на малочисленность его группы, пошёл по следу оставленному бежавшим врагом. Метров через сто, повинуясь жестам Миллера, отряду пришлось остановиться, залечь или притаиться за деревьями - впереди кто-то спешно шёл не разбирая дороги, и поэтому сильно шумел. Судя по доносившимся звукам, идущих было много. Вскоре между деревьями появились первые русские солдаты идущие в головном дозоре. Они беспечно шли: даже не держа оружие наизготовку, и растерянно замерли когда услышали команду:

  - Внимание! Огонь!

   Трое красноармейцев, услышав непонятную для них речь, замерли и после дружного залпа упали как подкошенные, в лесу послышались крики и наперекор логике, Русские с криками Ура, кинулись в атаку. Они не стреляли, а только исступлённо крича, старались сблизиться на расстояние клинча.

   Пауль замешкался на пару секунд и только после первых выстрелов - немного запоздало выглянул из-за дерева: он увидел русоволосого солдата бегущего на него. Голова коммуниста была прижата к плечам, рот перекосило в диком крике, впалые серые глаза смотрели с усталым, пустым безразличием: а четырёхгранный штык его винтовки нетерпеливо подрагивал в ожидании встречи с живой плотью. оберлейтенант, не целясь дал короткую очередь, и голова бегущего варвара раскололась как перезрелый арбуз. Поразившись достигнутым эффектом, оберлейтенант спрятался за ствол и дрожащей рукой отстегнул магазин МР: пули оказались обыкновенными. Раздражённый окрик Гауптмана вывел из растерянного оцепенения и Пауль, пристегнув магазин продолжил бой, который для него слился в лишённую смысла мешанину. Обезумевшие красные с упорством обречённых атаковали и к несчастью иногда достигали цели: замешкавшегося стрелка Беккера, вражеский солдат с силой ударил малой сапёрной лопаткой по шее - голова круглощёкого сына пекаря пала под ноги победителя. Которого через мгновение, кто-то сразил короткой очередью.

   Уже позднее, - после беглого обыска тел убитых, стало известно почему Иваны не стреляли: у этих безумных фанатиков помимо нехватки ружей не было патронов. И вместо разумной для такой ситуации капитуляции, они решили погибнуть в безнадёжно проигрышном бою - унтерменши и этим всё сказано.

   Сводный взвод оберлейтенанта Кальбеля, в этом боестолкновении тоже понёс потери: помимо Беккера погиб ротный весельчак унтерфельтфебель Гальдер - его также сразили отточенной лопаткой, стесав ею большую часть лица. Рядом с телом унтерфельтфебеля, сидел нездорово улыбающийся Ролан Шнайдер: его глаза светились горячечным весельем и он мерно раскачивался, держал изуродованного убитого за остывающую руку, и напивал неприятным голосом 'проглатывая‟ слова:

  Все взгляды устремлены на нас,

  Расположились мы на отдых, ...

  Мечтали мы...,

  Быть сильными ...

  ... на завтра...

  - О святая Мария,... Ролан, прекрати выть! - Не выдержав бессвязного, до жути не мелодичного пения, возмутился старший стрелок Кляйн: единственный кто из обстрелянных бойцов носил на рукаве четырёхугольную звёздочку.

   Но на замечание высоченного - в противоположность своей фамилии солдата, Ролан только поднёс к своим губам палец и тихо, как ребёнок собирающийся по примеру взрослых поучать сверстников проговорил:

  - Тихо, не мешай. Неужели не видишь что Гальдер спит. Он так устал, что на нём даже лица нет.

  - Да. Отвоевался твой боец - не мудрено коль на его глазах боевой товарищ принял такую жуткую смерть. Признаюсь честно, в цивилизованной Европе такого ужаса не было. - Голос стоявшего за спиною Пауля гауптмана, на удивление звучал спокойно и с явно ощутимыми нотками сожаления. - Так что, собирай своих людей оберлейтенант, и отходим к дороге. Здесь мы больше никого не найдём.

  Глава 9