Просто любовь

– У тебя есть я. Помни об этом. Повернувшись, Эллисон долго всматривалась в его лицо, словно старалась запомнить его до последней черточки, навсегда – эти веснушки на переносице, глубокие зелено-голубые глаза, медовые и серебристые прядки выгоревших на солнце рыжеватых волос.

В его глазах отражалось то, что было у него на душе – сострадание, теплота, понимание. От этого взгляда у Эллисон потекли слезы. Коул сел, неуклюже обнял ее за плечи и притянул ее голову на свою костлявую узкую грудь. Они долго так сидели, пока у Эллисон не высохли слезы и не притупилась боль.

И потом все это трудное время он был рядом, несколько недель подряд, когда ее матери становилось все хуже. Он был рядом, когда отец пришел забрать ее из школы и сказать, что мама умерла. Коул стоял рядом с ней и ее отцом возле открытой могилы, оба они с двух сторон держали ее за руки. Каждый придавал ей силу.

Она действительно была рада, когда Коул Коллоуэй окончил школу и уехал.

Счастливое избавление!

Ей до смерти надоело слышать о нем от каждой девчонки в школе. Не было ни одной, которая бы не строила ему глазки. И все они старались подружиться с ней, чтобы быть приглашенными на ранчо. Но она прекрасно понимала их глупые уловки, потому что раньше никто не обращал на нее внимания.

А Коул стал таким занятым, что, казалось, забыл о ее существовании. Он больше не ездил на школьном автобусе. Когда ему исполнилось шестнадцать, отец отдал ему старый пикап, он стал ездить в школу на нем. А после уроков часто задерживался – занимался спортом или какой-нибудь общественной деятельностью.

Коул появлялся дома, только чтобы наспех поесть, и каждый вечер куда-то исчезал, приводя в трепет всех девчонок. Он явно был в центре внимания. Кое-кто из его пассий не могли похвастаться хорошей репутацией. Родители не делали ему по этому поводу замечаний. Он достаточно поработал на ранчо в прежние годы. Теперь его сменили Кэмерон и Коли. Достаточно того, что он хорошо учился, а значит не тратил попусту время в школе.

Коул забыл о ней. А если случалось проходить мимо, глупо улыбался и махал ей рукой.

Подумаешь, какой важный!

При этом он, как правило, кого-нибудь провожал…

А какое ей до этого дело? Она сама уже взрослая, мальчишки, никогда раньше не обращавшие на нее внимания, теперь прохода не дают, заводят всякие разговоры, а некоторые даже приглашают на свидание или съездить куда-нибудь. Вся загвоздка была в том, что жила она далеко от города.

Но все равно было приятно, что ее приглашали.

Иногда отец разрешал ей в пятницу после занятий оставаться в городе у подруг. Тут уж кто-нибудь из ребят непременно приглашал ее в кино. Так что у Эллисон тоже была своя жизнь. Она больше не была тенью Коула.

Несмотря на предупреждения матери, в сознание Эллисон тогда еще не укладывалось, что она – всего лишь дочь управляющего. И этим все сказано. А друг детства Коул давно вырос.

Когда Родни пригласил ее с ним погулять, она обрадовалась. Ему было столько же лет, сколько и Коулу, как и Коул, он играл в футбол и, в общем, был ничего. Эллисон не могла поверить в такую удачу. У Родни была машина и водились деньги.

К сожалению, тот вечер не принес ей радости. Эллисон даже не могла бы точно сказать, что ее раздражало. Но, наверное, его отношение к ней. Без всяких на то оснований он вел себя с ней как хозяин. После кино они пошли выпить кофе. Родни держал руку у нее на плече. Эллисон пыталась высвободиться, но Родни только смеялся и еще крепче сжимал его.

А его дружки отпускали по их поводу сальные шуточки. Один из них даже выпалил:

– Поосторожней, Род. Ты замахнулся на собственность Коллоуэев. – Все дружно расхохотались, как от удачной остроты. Ну и что такого в том, что ее отец действительно работает на Коллоуэев? Это вовсе не значит, что они их рабы. Что же до нее – она вообще ничья.

Когда Родни привез ее домой, Эллисон едва не на ходу выскочила из машины.

– Спасибо, Родни. Я прекрасно провела время.

Ей было противно находиться с ним вместе, но она знала, что следует быть вежливой.

– Слушай, детка, а чего ты так спешишь? Почему бы тебе…

– Мне надо бежать. Отец будет волноваться.

И вот именно тогда Родни изрек эту мерзость про нее и Коула.

Ни слова не говоря, она отвернулась, чтобы Родни не заметил, как сильно ее это задело. Ей все равно, что он думает. Ей плевать на то, что все они думают.

Родни уехал, и даже по гулу колес было ясно, как он разочарован концом вечера.

Очень разочарован.

Она намеренно велела ему остановиться возле сарая, чтобы отец не проснулся от шума мотора. И она уже шла к дому, когда что-то зашевелилось в тени.

– Кто это? Кто здесь? – требовательно спросила она.

– Это я.

Коул выступил из тени дерева на тропу, освещенную луной. Она испугалась от неожиданности. Эллисон не видела Коула несколько недель, ну разве что мельком в школьном коридоре или вот здесь, на тропинке, ведущей к дому.

– А что ты здесь делаешь?

– Жду, чтобы поговорить с тобой.

– Уже поздно. Мне надо домой. – И она пошла вперед.

– Эллисон!

– Что? – спросила она не останавливаясь.

– Я не хочу, чтобы ты встречалась с Родни Снайдером.