Просто мы научились жить

– Я не знаю, как буду жить дальше, – с тоской произнесла Женя, и обрадовалась, ощутив, что Лёка тут же взяла её за руку и легонько сжала, – всё было таким простым и ясным раньше. Скучным, унылым, но простым. А теперь… А теперь я просто не знаю. Как я смогу вернуться в Таганрог, выйти на работу, преподавать? Покупать кефир домой и варить борщ на два дня? Как, Ленка? Ведь теперь я точно знаю, что я совсем другая. И не такой жизни я хочу.

– Мелкая… – Лёкины плечи поднялись и опустились обратно. – Думаю, ты должна быть благодарна Марине за то, что она вытащила тебя в это путешествие. Потому что найти себя – это огромное счастье. А что ты будешь с этим счастьем делать – дело второе.

Женя резко развернулась на девяносто градусов, схватила Лёку, и повернула её к себе. Она глубоко-глубоко вдохнула в себя запах океана, песка, влажности, ладонями взяла Лёкино лицо и, приблизившись максимально возможно, не отрывая взгляда от испуганных синих глаз, сказала:

– Я люблю тебя.

И разомкнулись Лёкины губы, и эхом раздалось в ответ тихое:

– Я люблю тебя.

Их губы наконец встретились. Это был поцелуй – радость, поцелуй – нежность, поцелуй – горечь. Женя вдыхала в себя Лёкин запах, ладонями гладила её щеки, шею, затылок, торопясь ощутить, запомнить, насладиться.

Она ахнула, почувствовав на своих губах Лёкин язык, и доверчиво распахнула их. Горячая волна поднялась в ней, распускаясь цветами на изнанке век, мурашки бабочками запорхали по спине. И через секунду она уже ощутила, как её укладывают на песок, почувствовала на себе вес Лёкиного тела, обхватила её рукам и ногами, и углубила поцелуй.

Не хотелось и не моглось ни о чем думать – только бесконечная нежность губ, только сладкая шершавость ладоней, только бедро, зажатое между ног и грудь, прижавшаяся к груди.

– Я люблю тебя, – шептала Лёка между поцелуями, – люблю…

В этом “люблю” было так много лет, так много боли, так много горечи и непонимания, и всё это сейчас стиралось, улетало куда-то в небытие под искренней встречей двух любящих друг друга людей.

Лёка оторвалась от Жениных губ, приподнялась на локте, и улыбнулась. Её волосы упали каскадом вниз, щекоча щеки.

– Я хочу поехать с тобой, – у Жени дыхание перехватило от того, как просто было это произнесено, – раз уж ты не можешь остаться.

…Время расставить всё чётко и мётко

Время познаний – кто птица, кто клетка,

Время на время меняться местами,

Время молчать, пока нас не застали…

Она ошеломленно молчала. Нельзя сказать, что этот вариант не звучал в её голове ни разу – звучал. Но он был из тех, на которых она старательно кровью выписывала “бесперспективно”.

И это было действительно так. Женя понимала, что многое в этой жизни ей недоступно и до сих пор неясно, но одно она знала точно: Лёка и покой – несовместимые понятия. И она не то что не захочет… Она просто не сможет.

– Милая моя, – прошептала она грустно, поднимая руку и гладя Лёку по щеке, – я была бы счастлива, если бы это было возможно.

– Я могу сделать это возможным.

– Да, наверное, – Женя опустила глаза, – только надолго ли? Теперь ты знаешь себя лучше, чем когда либо, и ответь – сможешь ли ты жить в Таганроге, жить спокойной семейной жизнью?

Она знала ответ. Да что там – они обе знали. Но Лёка не готова была сдаться так просто. Скатившись с Женьки на песок, она села по-турецки и взяла её за руки:

– Ты знаешь, что будет завтра? – Спросила резко, и вдруг в её зрачках Женя разглядела забытый, давно не виденный огонь. – Я не знаю. Про послезавтра я не знаю тем более. И мой ответ будет именно таким: я не знаю. У меня был опыт семейной жизни, и он мне не понравился. Но тогда я была другой. У меня нынешней такого опыта нет.

– Чудовище, – Женька рванулась ближе, – но ты же заскучаешь через месяц! Здесь у тебя серфинг, океан, байк – ты живешь той жизнью, о которой мечтала. А что тебя ждет в Таганроге?

– А в Таганроге, мелкая, меня ждет то, что я сама для себя создам.

Она звучала очень спокойно, но, боже, какая сила чувствовалась в этом спокойствии!

– Ты не можешь дать мне гарантий, милая, – сказала Женя.

– Ты не можешь дать их мне тоже, – парировала Лёка, – но мы можем попытаться. В конце концов, неужели ты так привязана к Таганрогу? Почему бы нам не поехать туда, не забрать оттуда твою дочь и не вернуться сюда, домой?

А вот этот вариант был ошеломительным, волнующим, и совершенно не реальным. Маленького ребенка тащить на остров? А чем зарабатывать на жизнь? Где жить? Как?

– Ты мечтательница, – грустно улыбнулась Женька, – а мне уже не девятнадцать лет, чтобы устраивать для себя такие авантюры.

Это было окончательным, жестким и непоправимым. И Лёка почувствовала это, и поняла – уговаривать бессмысленно. Женя действительно всё решила.

– У нас есть два дня, – сказала она, – как ты хочешь их провести?

Женька испугалась такого поворота. Слишком резко Лёка сменила тему, чтобы можно было поверить в то, что она действительно удовлетворилась ответом. Тем не менее, она ответила: