Просто мы научились жить

Марину? После той ночи и правда многое изменилось – из Жени полезло наружу многое из того, что она считала давно похороненным и забытым. Но на их отношения это мало повлияло. Да, секс. Да, эмоции. Да, где-то глубоко внутри по-прежнему оставалась любовь, но «любовь» и «быть вместе» – это далеко не всегда одно и то же, а в данном конкретном случае так уж точно нет.

Леку? Но какую Леку? В которой что ни грань – так все непонятно, то ли правда, то ли ложь, то ли очередная иллюзия.

А если ни ту, ни другую – тогда зачем?

Не было ответа. И было бы легко и просто, если бы альтернатива – «домой» – не вызывала такую ядерную смесь тошноты и воодушевления. Потому что, положа руку на сердце, скучала Женя только по дочери. На все остальное ей давно стало наплевать.

– Я много лет не чувствовала себя такой живой, как сейчас, – сказала она Марине, – но я боюсь идти дальше.

– Чего ты боишься, котенок?

– Наверное, того, что однажды уже не смогу вернуться.

И это было правдой. Это пугало больше всего – а вдруг следующий шаг окажется именно тем, за которым пути назад просто не будет?

Легко было до сих пор играть в свободу – потихонечку погружаясь в нее, оставаясь в безопасности, потому что на другой стороне всегда удерживал груз семьи, ответственности, друзей. А если однажды нить натянется так сильно, что груз оторвется. И что тогда?

– Может быть, тогда просто жить? – Спросила Марина.

– Как жить? – Горько усмехнулась Женя. – Мне уже не двадцать, и не двадцать пять. Я не могу как раньше просто слоняться по городам и весям в поисках истины. У меня ребенок, семья.

– Никто не просит тебя отказываться от Леки, – это прозвучало двусмысленно и обе обратили на это внимание, – я всего лишь хочу сказать, что ты в одном шаге от обретения себя. И это действительно страшно и рискованно. Но это – настоящая жизнь. А разве не о ней ты мечтала?

Женя потянулась за сигаретами. Вот она – настоящая жизнь. В которой снова появились нервы, вопли, драки. Такой ли жизни она хотела?

– Где ты собираешься взять деньги? – Спросила она, затягиваясь.

– Тебя не должно это волновать, – быстро ответила Марина, – я добуду их в Москве.

– Допустим, – кивнула Женя, – но еще остается вопрос с билетами, жильем, языком.

– Ты заинтересована в моем языке, котенок? – Улыбнулась Марина. – Давай решать проблемы по мере их появления. Завтра летим в Москву, а там посмотрим. С билетами проблем не будет – любая турфирма оформит нам путевки за деньги. А с языком что-нибудь придумаем. В конце концов, там наверняка есть переводчики.

Черное море с шумом разбивалось о прибрежные камни. Женя и Марина молча сидели, вслушиваясь в морской ропот. И обе понимали, что то, что они собираются сделать – это одновременно начало и… начало конца.

***

Леля мирно спала на диване в гостиной, а Даша и Лека рассматривали татуировку на ее щиколотке и изредка вздрагивали от молодецкого храпа, разлетающегося по комнате.

– Девочки, давайте ужинать, – позвала Инна.

– Мама, а что это означает? – Спросила Даша, продолжая осмотр.

Смирившись с тем, что слушать ее, видимо, сегодня никто не будет, Инна подошла к дивану, и мгновенно покраснела. Это было нечто новенькое – раньше такой тату у Лели не было.

– Зайка, – улыбнулась она, – это… символ плодородия в древности.

– А что такое плодоротие? – Тут же спросила Лека.

– А про плодородие расскажут только тем, кто быстро помоет руки и сядет за стол!

С громким топотом дети унеслись в ванную, а Инна накинула на подругу плед и покачала головой.

Уложить ее спать было непросто – после признания в том, что Инна правда испытывает желание к Ольге, Леля захотела подробностей. Потом она захотела есть. Потом выпить. И только после борьбы позволила наконец уложить себя на диван, и моментально заснула.

После ужина приехал Леша и забрал сонную Леку. Расстроенная этим фактом Даша долго не могла уснуть, капризничала, потребовала почитать две сказки вместо одной, и наконец закрыла глазки только после клятвенного обещания завтра всем вместе отправиться в парк на аттракционы.

Прикрыв дверь в детскую, и кинув взгляд на спящую Лелю, Инна вышла на кухню и, усталая, присела с чашкой кофе на подоконник. Оглушительная тишина была благословением, но длилась недолго – ее вскоре прервала трель телефонного звонка.

– Слушаю, – сказала Инна в трубку.

– Что именно? – Поинтересовался веселый голос. – Оперу?

Инна почувствовала, как убегает куда-то усталость, уступая место радости. Она пересела поудобнее на подоконнике.

– Нет, Оль, опера на сегодня, к счастью уже закончилась. А ты по делу звонишь или просто так?

Ей так хотелось, чтобы было «просто так»! И Ольга оправдала ожидания.

– Госпожа Рубина, – сказала она со смешком, – даже я не звоню своим подчиненным по делу в десятом часу вечера. На самом деле, я хочу пригласить тебя на свидание.

У Инны даже руки опустились. Ну что же это за период такой – никто не хочет ее слушать!

– И чего мы молчим? – Раздалось из трубки. – Безусловно, я имею ввиду исключительно дружеское свидание. Не беспокойся, твоя невинность останется ненарушенной, а брак целым.