Просто совершенство

К мосту Клодия приблизилась первой, дошла до середины, замахала руками и стала звать всех, кто находился в пределах видимости. Ее сразу поняли: поиски окончены, Лиззи нашлась.

У озера их уже ждали все гости и хозяева поместья. В пути Лиззи задремала. Хорас бежал впереди, тяжело дышал и тявкал.

Их встретили как героев. Всем хотелось прикоснуться к Лиззи, спросить, не пострадала ли она, узнать, что случилось, рассказать, как они искали, искали и уже почти отчаялись увидеть ее.

– У тебя, Аттингсборо, наверняка руки отваливаются от тяжести, – вмешался Росторн. – Дай-ка теперь я ее понесу. Иди ко мне, cherie.

– Нет. – Джозеф крепче прижал к себе девочку. – Спасибо, но со мной ей будет лучше.

– Ее надо немедленно увезти в Линдси-Холл, – заявила Уилма. – Всех переполошила, чуть было не испортила чудесный пикник! Вам и вправду надлежало исполнять свои прямые обязанности, мисс Мартин, и следить за этой девочкой, вместо того чтобы докучать тем, кто вам неровня!

– Уилма, прекратите! – выпалил Невилл.

– Нет уж! – взвилась она. – Я требую изви…

– Сейчас не время для несправедливых упреков и обвинений, – перебила Гвен. – Помолчите, Уилма.

– Нет, раз уж речь зашла об этом, – начала Порция, – кто-то должен открыто заявить, что это неуважение к леди Редфилд и леди Рейвенсберг – привозить сюда, в приличное общество, нищих, обучающихся из милости, а затем бросать их без присмотра. А слепая нищенка – это уж слишком! Мы считаем своим долгом…

– Лиззи Пикфорд, – прервал ее Джозеф твердо и так четко, что каждое слово донеслось до слушателей – его отца и матери, его сестры, невесты, многочисленных родственников, знакомых и незнакомых, – моя дочь. И я люблю ее больше жизни.

Он почувствовал прикосновение руки Клодии, наклонился и поцеловал запрокинутое личико Лиззи. Невилл положил ладонь на плечо друга и крепко пожал его.

Над лужайкой повисло ледяное молчание, словно заглушившее голоса детей, играющих неподалеку.

Глава 19

Слова леди Саттон и мисс Хант вонзились в сердце Клодии подобно ножу. На эти обвинения, высказанные сгоряча, ей было нечего возразить. Она и вправду во всем виновата: никто не заставлял ее отправляться на прогулку с Чарли – да, «с тем, кто вам неровня» – и бросать Лиззи без присмотра.

Но сильнее личной обиды и раскаяния была ярость, вызванная обидой за учениц, и без того обделенных судьбой, о которых с таким пренебрежением говорили в их присутствии. И она ничего не смогла сказать в их защиту. Может быть, леди Рейвенсберг известит мисс Хант, что девочки здесь по личному приглашению хозяйки дома?… Но первым заговорил маркиз Аттингсборо.

«Лиззи Пикфорд – моя дочь. И я люблю ее больше жизни».

Гнев и раскаяние были тут же забыты, сменились глубокой тревогой. Клодия коснулась руки маркиза и с беспокойством устремила взгляд на Лиззи.

Большинство младших детей играли со свойственной их возрасту неиссякающей энергией и не подозревали, что совсем рядом разворачивается драма. Но детские крики лишь подчеркивали зловещий характер молчания взрослых.

Миловидная хромоножка леди Мьюир опомнилась первой.

– Уилма, что вы натворили! Да и вы тоже, мисс Хант. Как вам обеим не совестно!

– Ученицы мисс Мартин, – добавила графиня Редфилд, – прибыли сюда по моему личному приглашению.

– И по моему, – добавила леди Рейвенсберг. – Я очень рада их видеть. Всех до единой.

Но все вновь умолкли, когда на ноги поднялся герцог Энбери.

– Что это? – вопросил он, свирепо хмурясь, но явно не ожидая ответа. – Мой сын делает столь вульгарное признание в избранном обществе? В присутствии лорда и леди Редфилд, в их собственном доме? В присутствии его матери и сестры? И невесты? И всего света?

Клодия поспешно отдернула руку. Лиззи уткнулась в отцовскую грудь.

– Еще никогда в жизни меня не оскорбляли так, как сегодня, – заявила мисс Хант. – По-вашему, я должна терпеть такое?

– Успокойтесь, дорогая моя мисс Хант. – Графиня Саттон похлопала ее по руке. – Джозеф, я сгораю от стыда за тебя и надеюсь только, что ты погорячился и сам этому не рад. Думаю, тебе пора принести публичные извинения папе, мисс Хант и леди Редфилд.

– Я прошу прошения, – кивнул Джозеф, – за все беспокойство, которое причинил собравшимся, и за обстоятельства, при которых признал Лиззи своей дочерью. Но о том, что она моя дочь, я ничуть не жалею. Как и о том, что я люблю ее.

– О, Джозеф! – Герцогиня Энбери тоже поднялась и приблизилась к сыну. – Так это твой ребенок? Твоя дочь? И моя внучка?

–  Сэди! – предостерегающе воскликнул герцог.

– Она прелестна! – Герцогиня бережно провела тыльной стороной кисти по щеке Лиззи. – Какое счастье, что вы ее нашли! Мы так беспокоились за нее!

– Сэди! – повторил герцог. Виконт Рейвенсберг прокашлялся.

– Думаю, эту беседу можно продолжить в доме, где всем заинтересованным лицам будет обеспечено уединение. Да и Лиззи устала на солнце. Лорен?…

– Я пойду вперед, – пообещала виконтесса, – и найду тихую комнату, где она сможет прилечь и отдохнуть. Бедняжка совсем измучена.

– Если можно, я хотел бы уложить ее в своей комнате, Лорен, – попросил маркиз Аттингсборо.