Просто вместе

Камилла покачала головой,

– Предпочитаю оставить его зде…

– И речи быть не может, – сухо отрезал он. – Ты возьмешь его с собой, У нас ему делать нечего!

Матильда отвезла ее в супермаркет и помогла выбрать лампу, матрас, постельное белье, несколько кастрюль, электроплитку и крошечный холодильник.

Прежде чем расстаться, она спросила:

– У тебя есть деньги?

– Да.

– Все будет в порядке, милая?

– Да, – повторила Камилла, сдерживая слезы.

– Не хочешь оставить себе наши ключи?

– Нет-нет, все будет хорошо, правда. Я… что я могу сказать… ну что…

По ее лицу текли слезы.

– Не говори ничего.

– Ну хоть спасибо-то сказать можно?

– Да, – ответила Матильда, притянув ее к себе, – спасибо я приму с удовольствием.

Несколько дней спустя Кесслеры пришли ее проведать.

Они совершенно обессилели, поднявшись по лестнице, и рухнули на матрас.

Пьер смеялся, говорил, что это напоминает ему молодость, и напевал "Богему" Азнавура. Они пили шампанское из пластиковых стаканчиков, Матильда принесла целую сумку вкусностей. Слегка опьянев от шампанского и полные благожелательности, они приступили к расспросам. На некоторые вопросы она ответила, на другие – нет, а они не стали настаивать.

Матильда уже спустилась на несколько ступенек, когда Пьер обернулся и схватил Камиллу за руки:

– Нужно работать, Камилла… Теперь ты должна работать…

Она опустила глаза.

– Мне кажется, я много сделала за последнее время… Очень, очень много…

Пьер еще сильнее, до боли, сжал ее руки.

– Это была не работа, и ты это прекрасно знаешь! Она подняла голову и выдержала его взгляд.

– Вы поэтому мне помогли? Чтобы иметь право сказать это?

– Нет.

Камилла дрожала.

– Нет, – повторил он, отпуская ее, – нет. Не говори глупостей. Ты прекрасно знаешь, что мы всегда относились к тебе как к дочери…

– Как к блудной дочери? Или как к вундеркинду? Он улыбнулся и добавил:

– Работай. В любом случае у тебя нет выбора…

Она закрыла за ними дверь, убрала остатки ужина и нашла на дне сумки толстый каталог Sennelier. "Твой счет всегда открыт…" – гласила надпись на листочке. Она не смогла заставить себя пролистать книгу до конца и допила из горлышка остатки шампанского.

Она послушалась. Она работала. Сегодня она вычищала чужое дерьмо, и это ее вполне устраивало.

Да, наверху можно было сдохнуть от жары… Накануне СуперДжози заявила им: "Не жалуйтесь, девочки, это последние хорошие денечки. Еще успеете наморозить задницы зимой! Так что нечего ныть!"

В кои веки раз она была права. Стоял конец сентября, дни стремительно укорачивались. Камилла подумала, что надо ей перестраиваться – ложиться пораньше и вставать после обеда, чтобы взглянуть на солнце. Она удивилась своим мыслям и включила автоответчик в почти беззаботном настроении.

"Это мама… Хотя… – голос зазвучал язвительно. – не уверена, что ты понимаешь, о ком речь… Мама, помнишь это слово? Его произносят хорошие дети, обращаясь к той, кто дала им жизнь… У тебя ведь есть мать, Камилла… Извини, что напоминаю о столь неприятном факте, но это третье сообщение, которое я оставляю тебе со вторника… Хотела узнать, обедаем ли мы вме…"

Камилла выключила автоответчик и поставила йогурт назад в холодильник. Села по-турецки на пол, дотянулась до мешочка с табаком и попыталась скрутить сигарету. Руки не слушались, пальцы дрожали, и ей потребовалось несколько попыток. Она до крови искусала губы, сконцентрировав все свое внимание на самокрутке. Это несправедливо. Ужасно несправедливо. Не стоит так расстраиваться из-за кусочка папиросной бумаги, Она провела почти нормальный день. Разговаривала, слушала, смеялась, даже пыталась включиться в общественную жизнь. Кокетничала с доктором, дала обещание Мамаду. Пустяк – и все-таки… Она давно не давала обещаний. Никогда. И никому. И вот несколько фраз из бездушной машины отбросили ее назад, приземлили, сломали и похоронили под грудой строительного мусора…

5

– Господин Лестафье!

– Да, шеф!

– К телефону…

– Нет, шеф!

– Что нет?

– Занят, шеф! Пусть перезвонят попозже…

Тот покачал головой и вернулся в свой кабинет, похожий на стенной шкаф.

– Лестафье!

– Да, шеф!

– Это ваша бабушка… Вокруг захихикали.

– Скажите, что я перезвоню, – повторил разделывавший мясо Франк.

– Вы меня достали, Лестафье! Возьмите эту чертову трубку! Я вам не телефонистка!

Молодой человек вытер руки висевшей на поясе тряпкой, промокнул лоб рукавом и сказал работавшему рядом с ним парню, сделав в его сторону шутливо-угрожающий жест:

– Ни к чему не прикасайся, иначе… чик – и готово…

– Ладно, ладно, вали к телефону, расскажи бабульке, какие подарки хочешь получить под елочку…

– Отвянь, придурок…

Он зашел в кабинет и, вздохнув, взял трубку:

– Ба?

– Здравствуй, Франк… Это не бабушка, это Ивонна Кармино..

– Мадам Кармино?

– Боже, если бы ты знал, чего мне стоило тебя разыскать… Я позвонила в Grands Comptoirs, мне сказали, ты там больше не работаешь, тогда я…

– Что случилось? – он резко оборвал ее.

– О господи, Полетта…

– Подождите.