Простобайки

И блокадные рассказы Конецкого читал уже в конце девяностых.

А на Пискаревском мемориальном за все свои без малого пятьдесят лет не был ни разу, хотя много раз проезжал и проходил мимо.

Не могу себя заставить туда зайти…

Где-то в шестом, что ли, классе у нас к очередной годовщине прорыва блокады решили провести “Урок памяти”. Чтобы не просто трепаться и читать книжки наша Галина Николаевна пригласила несколько женщин-блокадниц. Одна из них принесла кусочек хлеба. Того самого, блокадного… Рядышком положили современный хлеб, ровно 125 грамм.

Дурацкое свойство моей натуры – воображение развито просто невероятно. Легко могу представить как надкусываю кислое яблоко и от оскомины во рту лицо перекосит. В тот день, уже вечером, перед сном, вдруг представились мне промерзшая темная комната и этот кусочек хлеба…

И еще эпизод в память врезался.

В том же году, только уже летом, мать в булочную отправила. А в булочных всегда кошки жили, как защита от грызунов. На подоконнике развалилась кошандра, пузо на солнышке греет. Крупная такая кошка, упитанная. Мимо проходившая пожилая женщина глянула на кошку, вздохнула:

– Тебя бы да нам в блокаду, на неделю еды хватило бы…

2011-2015 года.

О хлебе насущном

Забавно, но факт: некоторые мои читатели, прочитав “Историю болезни”, обвиняли меня в ностальгии по СССР. Где они в книге эту ностальгию умудрились увидеть? Не знаю. Но, на всякий случай, в очередной раз скажу: не испытываю я тоски по временам совка. И когда меня спрашивают, чем сегодня лучше, отвечаю – ничем. Все ровно тоже самое – фактически однопартийная система, вечный генсек во главе страны, государственные телевидение, радио и газеты. Не по принадлежности – частные СМИ у нас еще имеются. Вот независимых, выражающих точку зрения, отличающуюся от прокремлевской, практически не осталось. Если кто и колеблется, то только с генеральной линий партии. Россия сейчас это плохая копия Союза ССР времен застоя. А лучше было вплоть до двухтысячного года. До разгрома НТВ и ТВ-6, до планомерного уничтожения малого предпринимательства. До того, как Россию юзом поволокли вспять, превращая в то, что мы сейчас имеем.

Но по некоторым вещам из советского прошлого я скучаю, чего уж лукавить. Например, очень мне не хватает булочных. Даже не столько самих булочных, сколько того хлеба, которым тогда торговали. Я не знаю, что нынешние хлебопеки творят с тестом, но современный хлеб по вкусу даже отдаленно не напоминает хлеб моего детства. Еще когда мы в Петрославянке жили, матушка забирала меня из детского сада и мы ехали домой. От Фарфоровской до платформы Славянка. Там, прямо у платформы, был продуктовый магазин. Матушка брала две буханки пшеничного хлеба по шестнадцать копеек, одну отдавала мне и мы шли домой, поочередно откусывая от ароматного кирпича. Дорога от платформы до дома занимала минут десять, за это время мы умудрялись буханку ополовинить.

Позже, когда жили на Тверской, я ходил за хлебом в булочную на Суворовском проспекте. Брал батон нарезной за 25 копеек и две буханки хлеба. Хлебозавод был рядом и хлеб был всегда свежий, частенько еще теплый. Горбушку я съедал практически сразу, наслаждаясь аппетитным запахом свежевыпеченного хлеба.

У меня на часах половина четвертого ночи. Если вы читаете эту книгу ночью, то постарайтесь не шуметь, когда пойдете на кухню.

2019 год.

Мужики в платьицах

Весной восьмидесятого мы с матушкой переехали на Тверскую, самый центр Питера. Смольный, Кикины палаты, Таврический дворец… А еще стеклобетонные громады Дома Политического Просвещения и достраивавшегося Леноблисполкома. Чудище ленобло и… М-да.

В Таврическом дворце тогда, кроме всего прочего, размещалась Высшая Партийная школа. Чему и как там учили – то мне неведомо, но вся тогдашняя и нонешняя правящая шобла сие заведение прошли. И не только российская – в данном заведении обучались будущие лидеры стран соцлагеря и пролетарские вожди стран, борющихся за независимость от трудящихся. Для понаехавшего интернационала на улице Воинова (ранее и ныне Шпалерная) построили здоровенный гостиничный комплекс. Правда, без соответствующих вывесок “Интурист” и под бдительным присмотром Конторы Глубокого Бурения. Там, кстати, и железного Феликса неподалеку поставили…

Кажись, аккурат в мае восьмидесятого мы с матушкой решили на Неву прогуляться, Смольный собор посмотреть. Подходим к площади, а от Смольного навстречу группа усатых мужиков в платьях. Это сперва так показалось, что в платьях и платках. Потом разглядели и вспомнили, что по телевизору таких видели – арабы называются. В национальных одежках и шлепанцах. Приехали учиться делу Ленина и Коммунистической партии, вылезли из гостиницы на колыбель революции посмотреть. А что тут вам не там это не доперли. Май, солнышко и листья зеленые, но температура была градусов пятнадцать. То есть, даже местным не жарко, а в ихних платьицах на голу жопу и босоножках и подавно. Сунулись было арабские товарищи на Тверскую, а там сплошная тень и еще холоднее. Рванули в теплые номера, только шлепанцы засверкали.