Простор

— Можно мне? — поднялся Ильхам. — Уста Мейрам прав. Молодые рабочие, конечно, не бог весть какие изобретатели — ракету на Марс ещё не запустили, но то, что мы делаем, мы делаем для совхоза. И я совершенно не понимаю, чего хочет товарищ Захаров, — наверное, чтобы мы сорвали подготовку к уборке.

— Выходит, что я сознательно мешаю работе? — язвительно спросил Захаров.

— Выходит, так, — спокойно заметил Ильхам. — У нас в Баку на заводе работал старый инженер. Между прочим диссертацию он написал на заводе, а лекции читал в индустриальном институте. Он говорил, что ещё не велика заслуга работать, вылезая из кожи, — надо научиться работать мало, а делать много.

Байтенов обратился к Захарову:

— Пожалуйста, Иван Михайлович, вы хотели говорить.

— Нет, я говорить не буду.

— Почему? Товарищам интересно послушать и вас. Вопрос серьёзный.

Захаров отрицательно покачал головой. Он никогда не дорожил мнением этих людей и не привык с ними считаться. Но сейчас Захаров боялся их и думал только об одном: лучше не говорить вовсе, чем необдуманным словом ухудшить положение. Втайне Захаров надеялся, что его защитит Соловьёв, который раньше благоволил к нему. Да и дядин разговор по телефону всё-таки должен помочь.

Но этого не случилось. В наступившей напряжённой тишине раздался возмущённый голос Соловьёва:

— Очень странная позиция у инженера Захарова! Идёт острое обсуждение его поступков, а он осмеливается молчать! Да, да, осмеливается молчать! Мы приехали сюда выполнить задачу, поставленную партией и правительством. И все должны об этом помнить. Зачем сюда приехал инженер Захаров? Писать диссертацию и работать или же ездить на охоту и пьянствовать? Мы всё это терпели, надеясь, что он исправится. Мы дорожили им: как-никак специалист! Инженер с дипломом, аспирант! Я хорошо знаю, что сам виноват в потворстве Захарову. Но и моему терпению пришёл конец. И я прямо говорю: совхоз не исправительное заведение, а у нас и без инженера Захарова достаточно хлопот и огорчений. Если он молчит, значит ему нечего сказать, или же он не считается с коллективом… Вы, Иван Михайлович, часто жаловались на условия работы… Что ж, у каждого своё представление о жизни. Конечно, театры, сады, рестораны, отдельные квартиры в Павлодаре — совсем не то, что работа в степи, где ещё — ничего нет. Так зачем же здесь быть человеку, которому безразлично, как мы будем жить завтра. Он, как гастролёр, приезжает, чтобы схватить, урвать, воспользоваться конъюнктурой. Что ему до будущего нашего общества?! Что ему до стараний людей увеличить производительность труда?! От имени всего коллектива я могу сказать уста Мейраму и Ильхаму: «Спасибо, товарищи, вы сделали очень трудное и важное дело». А главному инженеру, очевидно, надо сказать иначе: «Придётся вас освободить от работы, которая так вас тяготит».

В зале зааплодировали, и кто-то с места крикнул:

— Вопрос ясен! Один человек нашкодил, а сто человек из-за него теряют время!

Раздался смех. Смеялся и секретарь райкома Мухтаров. Поднявшись на трибуну, он заговорил: