Простушка и трубочист

Вообще-то она была очень аккуратной и чистоплотной. Дома у них с мамой всегда был идеальный порядок, но вот что странно, почему-то это качество совершенно не распространялось на внешнее и внутреннее содержание ее «вольво» серого цвета с ржавой окантовочкой по всем швам. Такой своебразный дизайн, мало напоминавший аэрографию. Дверца ее бардачка отвалилась, причем уже не в первый раз, и оттуда посыпалось его содержимое. Сначала выпал женский роман о нешуточных страстях красотки с «гривой развевающихся золотых локонов» и героя-любовника с безупречными манерами и сногсшибательной внешностью. Также из бардачка Варвары, не строящей особых иллюзий по поводу мужчин, вывалились сломанный фен, словно сушить голову можно было бы прямо в машине, и пачка бумажных салфеток. Далее последовали чупа-чупс, заколка для волос с отвалившимися стразами, один чулок и калькулятор без батареек. Атлас дорог Москвы и Московской области, что для Варвары было сродни китайской грамоте и чем она никогда не пользовалась. Пилка для ногтей уже фактически с гладкой, стертой поверхностью, пузырек йода и еще много чего интересного. Варвара даже забыла, для чего она полезла в бардачок. Она стала запихивать все обратно и сразу же вспомнила, что ей нужны очки. Она их надевала только тогда, когда садилась за руль. Оправа была старомодная, темно-коричневая, а одно стекло вообще с трещиной, что не мешало Варваре, нацепив их на нос, ехать с самым невозмутимым видом.

Интернат для детей с ограниченными возможностями, где она работала, находился в ближайшем Подмосковье. Двухэтажное здание располагалось в старом липовом парке. Некоторые дети были из вполне благополучных семей, их родители, как могли, помогали интернату. Помощь от государства была мизерная. Учителя работали на голом энтузиазме. Варя остановила свою колымагу в непосредственной близости от полуразрушенного каменного забора и вышла из нее, с силой захлопывая дверь, так как по-другому она просто не закрылась бы. Такой красиво-ржавой машине, в принципе, не требовалось и противоугонное устройство, так как вряд ли на нее кто-то позарился бы. Варя прошла по мелкому и обледенелому гравию и вошла в здание интерната. Сторожа здесь были из местных жителей, лет по восемьдесят каждому, радующихся любой работе. Можно было сидеть в теплом месте, смотреть телевизор, питаться в школьной столовой бесплатно и спать, когда дети сидят на уроках и не шумят. Вот один из таких сторожей – дядя Боря вздрогнул от звука хлопающей двери, вытянулся в струнку и часто-часто заморгал глазами.

– А? Что? Кто? А! Варвара Викторовна, здравствуйте!

– Доброе утро, Борис, – ответила она, скрывая улыбку и стуча каблуками по пузырившемуся линолеуму.

– Варвара Викторовна, вас срочно просила зайти к себе Вера Сергеевна! – окликнул ее дядя Боря.

– О’кей, – ответила она.

– Что? – не понял охранник.

– Хорошо! – громко повторила она.

Вера Сергеевна была директоршей этого интерната, женщиной очень доброй и умной и при этом весьма рассеянной. Вот и сейчас она сидела у себя в кабинете за столом, подперев голову руками и застывшими глазами рассматривая какой-то документ, словно он был написан на неизвестном ей языке.

– Заходи, Ландышева, – сказала она, не поднимая головы.

– Здравствуйте. Как вы поняли, что это я? – спросила Варя.

– Да ты же среди нас самая молодая! Только ты каблучками стучишь, мы же все в тапочках ходим.

Варвара улыбнулась.

– Зачем звали?

– Есть две категории сотрудников, – пустилась в пространные рассуждения Вера Сергеевна, не меняя позы. – Первая – те, которые сразу же пугаются, если их вызывают к начальству, это означает, что они в чем-то провинились или что-то скрывают.

– Вторая?

– Те бегут в кабинет босса полные надежд на премию, на повышение должности или оклада, – ответила Вера Сергеевна.

– Думаю, что второй категории становится все меньше и меньше, – усмехнулась Варвара.

– А ты пессимистка, – кинула на Варю острый взгляд Вера Сергеевна.

– Неужели?

– Ага!

– Оклад?

– Не-а… должность, – надула полные щеки Вера, отрываясь от документа.

– Должность? – оторопела Варвара, до этого момента воспринимая их диалог как очередной прикол директрисы – женщины со своеобразным чувством юмора.

– Ага! Временно! Меня вызывают на конференцию директоров коррекционных домов-интернатов.

– А я директором? – удивилась Варвара.

– Варя, это всего лишь на месяц. Ну, сама подумай, кому я могу еще здесь доверить этот дурдом? – выразилась Вера Сергеевна в своей обычной манере, имея в виду хаос в документах и делах. – Савелию Борисовичу? Нашему местному «трудовику» пенсионного возраста? Сейчас весна, Варя! Он уже весь на даче, мыслями о посевной, в клумбах и грядках. На последнем уроке он уже отсчитывает минуты, чтобы бежать на автобус. И ничто и никто его не остановит от окучивания или истребления жука-короеда.