Простушка (ЛП)

«Моя любовь к Тоби, как листва в лесу: знаю, время изменит ее, как меняет зима деревья. Любовь моя к Уэсли похожа на извечные каменные пласты в недрах земли. Она — источник, не дающий явного наслаждения, однако же необходимый».

Я резко покачала головой. Чувства, — поправила я себя. — Чувства мои к Уэсли похожи бла, бла, бла. Я вытерла глаза и встала на ноги, пытаясь восстановить прерывистое дыхание. Затем повернулась и поднялась вверх по лестнице.

Ни с того ни с сего мне захотелось знать, чем закончилась книга.

Глава 26

Не спав всю ночь, читая — пересложив свою одежду, по крайней мере, раз десять — я обнаружила, что у «Грозового перевала» нет хорошего конца. Из-за глупой, избалованной эгоистки Кэтрин (да, чья бы корова мычала, но все же) все в итоге оказались несчастливы. Ее выбор разрушил жизни тех, кого она больше всего любила. Потому что она предпочла пристойность страсти. Следовала голосу разума, нежели сердца. Выбрала Линтона, вместо Хитклифа.

Тоби, вместо Уэсли.

Это, решила я, таща свою усталую задницу в школу следующим утром, не было хорошим предзнаменованием. Обычно я не верила в предзнаменования, знаки и всякую дребедень о том, что суждено, но схожесть между мной и Кэтрин Эршо были слишком очевидны, чтобы их игнорировать. Я не могла не думать о том, что книга пыталась мне что-то сказать.

Я прекрасно понимала, что слишком уж зациклилась на этом, но мой недосып вперемешку со стрессом по поводу всего остального, заставлял мои мысли забираться в интересные места. Интересные, но совершенно бесполезные.

Весь день я была практически как зомби, но посреди алгебры кое-что, все же, разбудило меня.

— Ты слышала о Викки МакФи?

— О том, что она залетела? Ага. Слышала сегодня утром.

Я постаралась выкинуть из головы проблему, которую пыталась решить уже некоторое время. Впереди меня сидели две девчонки, и я узнала одну из них, десятиклассницу из группы поддержки.

— Боже, что за шалава, — сказала она. — И непонятно, кто отец. Она спит со всеми подряд.

Стыдно было признаться, но моей первой реакцией был чистейший, эгоистичный страх. Я подумала об Уэсли. Да, он отказал Викки в коридоре несколько дней назад, но что, если что-то изменилось? Что, если то письмо было просто насмешкой? Игрой, чтобы запудрить мне мозги? Что, если он и Викки…

Я постаралась выкинуть эту мысль из головы. Уэсли осторожен. Он всегда пользуется презервативами. Кроме того, девчонка сказала правду — Викки спала со всеми подряд. Шансы на то, что это ребенок Уэсли очень малы. И у меня вообще нет никакого права волноваться об этом. Он не мой парень. Даже при том, что практически признался мне в любви в том письме. Я встречаюсь с Тоби, и что бы там Уэсли не решил, это не мое дело.

Моя следующая мысль была о Викки. Ей семнадцать, она только школу должна закончить и, если слухи правдивы, уже беременна. Что за кошмар. И все об этом знают. Когда я вышла из класса, я слышала, как об этом перешептываются в коридорах. В школе такого размера как Хамельтон сплетни распространяются быстро. Викки Макфи была у всех на уме.

Включая меня.

Так что как только я вышла из кабинки в туалете за несколько минут до английского и обнаружила Викки, стоящую у раковины и подкрашивающую ярко-розовой помадой свои губы, мне пришлось приложить усилие, чтобы не отвести глаза.

Но мне нужно было хоть что-нибудь сказать. Мы не были особо близки, но обедали вместе каждый день.

— Привет, — пробормотала я.

— Привет, — ответила она, все еще водя помадой по нижней губе.

Я включила воду и уставилась на свое отражение в зеркале, пытаясь не пялиться на нее. Какой у нее уже срок? А ее родители знают?

— Знаешь, это все неправда.

— Что?

Викки надела колпачок на помаду и бросила тюбик себе в сумку. Она наблюдала за мной в зеркале, и я заметила, что ее глаза немного припухли.

— Я не беременна, — сказала она. — Я думала, что беременна, но тест показал, что нет. Я делала его два дня назад. Думаю, кто-то просто услышал, как я говорила это Джанин и Анжеле и… ладно, неважно. Я не беременна.

— О, ну, это хорошо. — Мда, может не самый лучший ответ, но меня как-то застали врасплох.

Викки кивнула и потянула за одну из своих белокурых кудряшек.

— У меня как камень с души свалился. Не знаю, как бы я сказала об этом родителям. И парень точно бы не стал прилежным папочкой.

— Кто он?

Это был ужасно эгоистичный вопрос.

— Да так, один парень… Эрик.

Слава Богу, — подумала я. Затем, естественно, почувствовала себя ужасно виноватой. Совсем не время было думать о себе.