Просуществует ли путинская система до 2042 года?

Подобная негативная идеология способна создать иллюзию широкой поддержки и даже привести значительную часть общества к урнам для голосования за Путина в 2018 г. Но у нее есть два серьезных недостатка.

Во-первых, негативная идеология, в отличие от позитивной, не порождает героев, готовых бескомпромиссно бороться за нынешний политический режим. Путинский избиратель спокойно потратит часик своего времени, чтобы пойти на участок и бросить в урну бюллетень, но не выйдет защищать режим ценой своей жизни и здоровья в кризисной ситуации: если, не дай Бог, и впрямь случится какая-то радикальная революция. Ведь режим-то для обывателя ценен лишь тем, что дает возможность спокойного, растительного существования.

Во-вторых, негативная идеология мгновенно умирает в случае, если власть меняется, а никаких напророченных пропагандой ужасов не происходит. Иными словами, идеология воздействует на обывателя лишь до тех пор, пока элиты заинтересованы дурить ему голову. Если же элита вдруг предлагает народу иную модель развития, он быстро теряет свои недавние идеалы. И упоение от того, что Крым наш, развеивается, как дурной сон.

Негативная идеология не переживет своего создателя, если элиты не захотят ее культивировать дальше. А они вряд ли этого захотят, поскольку в перспективе уже не будут иметь от сохранения путинского политического режима тех выгод, которые имели в нулевые годы. При низких ценах на нефть невозможно извлекать былую нефтяную ренту. Невозможно получать былые прибыли от бизнеса, брать былые взятки и откаты, сохранять астрономические зарплаты для ближайшего окружения вождя.

Новому поколению российских лидеров понадобится выстраивать свое благосостояние иным путем, чем нынешнему. И путь этот предполагает создание эффективной экономики, являющейся частью мирового рыночного хозяйства. Поэтому к тому времени, когда Путин уже не будет править Россией, в элите, скорее всего, сформируются устойчивые представления о необходимости разрядки международной напряженности и о необходимости жить по сложившимся европейским правилам. В такой ситуации идеология осажденной крепости не сможет быть востребована, и телевидение быстро перестанет кормить народ подобной духовной продукцией.

Что Путину нужно было в Сирии

Разгром запрещенного в России Исламского государства (ИГ), о необходимости которого постоянно говорит российское руководство, конечно, являлся не более чем надуманным предлогом для осуществления боевых действий в Сирии. Опыт ведения войны СССР и США в Афганистане, а также опыт американской войны против Саддама Хусейна в Ираке показал, что идеи (пусть даже самые дикие, примитивные) невозможно уничтожить с помощью армии. А тем более с помощью одних лишь бомбардировок, которые осуществляла в Сирии Россия, не прибегая к наземным операциям. Идеи, даже разбомбленные, возрождаются в иной форме. И сегодня уже очевидно, что сирийская операция Путина так и не смогла уничтожить ИГ, хотя, конечно, доставила ему некоторые неприятности.

Столь же ошибочным является представление, будто Владимир Путин пытался спасти любой ценой режим Башара Асада.

Российский президент достаточно прагматичен для того, чтобы не заниматься спасением чужих диктатур. Он не спасал ранее ни Саддама, ни Каддафи. А вот собственный политический режим он действительно любой ценой намерен сохранить. Именно с этим, думается, связано было наше неожиданное желание бомбить ИГ.

Говоря выше о слабости новой кремлевской идеологии, я подчеркивал, что Путин сегодня пытается сплотить российское общество, создав из него своеобразную «осажденную крепость», но не предлагает великой цели, ради которой стоило бы терпеть лишения. Однако некий эрзац подобной цели всё же имеется. Именно для ее достижения, собственно говоря, мы и воевали в Сирии.

Путин не должен предстать в глазах российского общества изолированным маргиналом — изгоем, которого сторонятся другие мировые лидеры. А ведь в связи с событиями на Украине подобная опасность появилась. Наша страна попала под санкции. Экономика деградирует. С президентом России никто из западных лидеров не хочет встречаться. А на тех саммитах, куда его нельзя не пригласить, Путину постоянно напоминают о необходимости прекратить вмешательство в украинские дела.

Неприятная вроде бы создалась ситуация. Но, как известно, лучшая защита — это нападение. Путин не стремится оправдываться и объяснять, почему мы имеем право решать судьбу Украины. Вместо подобных разъяснений он во всех своих ключевых выступлениях хочет показать ущербность сложившегося сегодня однополярного Pax Americana. Путин позиционирует Россию в качестве альтернативного Соединенным Штатам лидера, способного решить ключевые проблемы XXI века иными методами.