Просуществует ли путинская система до 2042 года?

Итак, спрос на взятки становится с годами всё большим, а предложение на этом рынке — всё меньшим. Если при плохой экономической конъюнктуре из бизнеса будут вытрясать душу, наши предприниматели просто уведут капиталы в офшоры, а то и вообще отправятся доживать свой век за границу, где, конечно, нет таких доходов, как во вчерашней России, но нет и таких рисков, как в России завтрашней. Происходящий в последние годы быстрый отток капиталов за рубеж показывает, что многие в бизнесе уже не связывают свои перспективы с Россией, а если на тех, кто еще пока связывает, навалятся без меры всякие прихлебатели, то отток капитала еще больше ускорится.

В общем, в будущем нам следует ожидать двух важных изменений. Во-первых, благоразумным чиновникам придется как-то затягивать пояса, чтобы не потерять возможность кормиться с бизнеса. Во-вторых, неблагоразумные чиновники, готовые сегодня хоть выжигать страну целиком, лишь бы им регулярно платили положенное, окажутся в какой-то мере объектом антикоррупционных дел. Наша власть на удивление терпима к коррупции, но не настолько же, чтобы ради интересов отдельной группы бюрократии подрывать экономическую базу своего собственного существования.

Как ни парадоксально, но политический режим, основанный на коррупции, в перспективе вынужден будет коррупцию притормаживать, сознательно идя на ссору с частью бюрократии. Однако и бюрократия в этой ситуации рассорится с политическим режимом.

С точки зрения чиновника доход, который он получает от бизнеса, — его законная добыча. И поддерживать бюрократия готова только тот режим, который эту добычу для нее сохраняет. Иными словами, чиновник требует от власти минимальной эффективности и не приветствует шаги, которые способствуют хозяйственному развалу системы.

Именно так обстояло дело в брежневском СССР. Многие думают, будто партийные аппаратчики тогда были главными противниками горбачевских новаций, но на самом деле при Брежневе страна управлялась столь плохо, что от перестройки ушлые аппаратчики лишь выиграли. Они смогли не только больше заработать, но и конвертировать свои доходы в бизнес благодаря появившимся при Горбачеве кооперативам и коммерческим банкам.

В обозримой перспективе путинская бюрократия захочет иметь иной режим. Тот, в котором бизнес процветает и, соответственно, дает возможность себя обирать. Эскалация международной напряженности и зарубежные санкции играют на руку лишь малой части силовиков, которая непосредственно от всего этого выигрывает. В то же время сотни тысяч чиновников хотели бы вернуть благословенные нулевые или даже «лихие 90-е», когда им жилось лучше.

Конечно, никакого чиновного бунта у нас не будет, как не будет и предпринимательского майдана. Бюрократия труслива и корыстна: она не станет рисковать сегодняшними (хоть и сокращающимися, но пока реальными) доходами ради сомнительных будущих. Но когда станет происходить смена поколений правителей России, аппарат сделает ставку на сравнительно умеренных преемников. На тех, которые не зарываются в своих геополитических амбициях. На тех, которые готовы играть по цивилизованным правилам и уходить в отставку при поражении на выборах. На тех, которые сами живут и жить дают другим, а не выжигают после себя землю.

Развал «просвещенного вертикализма»

То, что государственные структуры вошли на третьем президентском сроке Путина в острый кризис, связанный с нехваткой коррупционных доходов, видно по целому ряду конфликтов в высших эшелонах власти. Различные кланы схлестываются между собой, и те, кто послабее, вынуждены отступать.

Самый яркий пример — дело Сердюкова. Сейчас уже очевидно, что серьезной борьбой с коррупцией в рамках этого громкого дела никто не занимался. Проштрафившегося министра вообще вывели из-под удара, приняв версию, будто подчиненные вводили его в заблуждение, а основная фигурантка Евгения Васильева лишь сделала вид, будто отсидела положенный ей срок.

Главным здесь было, судя по всему, не посадить виновников, а оттеснить Сердюкова с его «девочками» от огромной военно-промышленной кормушки. И это удалось сделать в полной мере. Минобороны возглавил человек со стороны — Сергей Шойгу. Он привел туда свою команду, и финансовые потоки пошли в ином направлении. Ничего подобного ни при Путине, ни при Медведеве раньше не случалось. Когда нефтяные доходы были высокими, с госслужбы кормились самые разные ставленники системы, и всем денег хватало. Теперь же приходится кормить одни группы за счет отстранения других.

Еще один характерный пример — дело Евтушенкова. Этот олигарх приватизировал хитрым образом компанию «Башнефть» и полагал, видимо, что никто ее у него не отберет. Однако политический вес Евтушенкова, тесно связанного в прошлом с мэром Москвы Юрием Лужковым, оказался не тот, что ранее. Сильных заступников у него нынче нет в связи с опалой Лужкова. А капиталы сами по себе в системе силового предпринимательства не много значат.