Просуществует ли путинская система до 2042 года?

Дело в том, что оба эти подхода предполагали иррациональное поведение общества. То есть его склонность к отвлеченным размышлениям, а не реакцию на реальные обстоятельства. Но народ повел себя рационально, делая выводы не из абстрактных схем, а из того, что непосредственно видел.

Поддержать реформаторов? С какой это стати? Ведь жизнь при реформах не стала лучше. На смену вчерашним трудностям пришли новые. Вместо талонов и очередей появились инфляция и задержки зарплаты. Немногочисленные группы интеллектуалов-рыночников, конечно, могли сделать вывод о том, что реформы рано или поздно дадут позитивный результат, но широкие массы народа к таким сложным мыслительным конструкциям привычны не были. Коль плохо — значит, плохо. Значит, реформы не удались. Вывод этот делался людьми на основе очевидных фактов, а не предположений и умозаключений.

Выйти на баррикады, спровоцировать социальный взрыв и вернуть коммунистов к власти? Ну, уж нет. Ведь вчерашние трудности не лучше сегодняшних. Скорее, надо крутиться, искать подработки и, костеря неудачливых рыночников, осваивать этот рынок с пользой для самого себя, поскольку в противном случае опять появятся и очереди, и талоны, и товарный дефицит. Немногочисленные группы интеллектуалов коммунистических убеждений, конечно, могли верить в то, что на этот раз будет построен социализм с человеческим лицом, но широкие массы не склонны были к такого рода странным фантазиям. Разве может быть у крокодила человеческое лицо? Спасибо, насмотрелись.

Если бы российское общество девяностых было уныло апатичным и склонным противодействовать любым переменам, ничто не мешало бы ему поддержать коммунистов на парламентских выборах. Или лично Геннадия Зюганова на выборах президентских. Однако на референдуме, объявленном Ельциным в апреле 1993 г., народ в целом поддержал реформы, а на президентских выборах 1996 г. поддержал (хоть и со скрипом) самого Бориса Ельцина. Поддержка эта тем не менее была весьма условной. На безрыбье и рак рыба. А в отсутствие приличных политиков и Ельцин президент.

Людям свойственно с почтением относиться к начальству, если только их опыт и образование не принуждают к иному. Народные массы часто подчиняются лидеру, каким бы он ни был. Именно поэтому в странах, недавно вставших на путь демократии, значительная часть избирателей всегда поддерживает на выборах действующую власть. Мыслить стратегически, сравнивать программы и результаты, дано не многим — проще довериться инстинкту. А за Ельцина высказывались еще и потому, что советская жизнь была совсем не приемлема. При рынке можно хотя бы как-то барахтаться и надеяться, тогда как старый режим сулил лишь бесконечный застой, отрицавший всякую перспективу.

В общем, народ принял гайдаровский рынок за неимением другого. Однако при этом хотел значительно большего. Народ готов был в любой момент отдать свое сердце такому лидеру, который даст не только рынок, но и деньги, и высокооплачиваемую работу, и видение перспектив, и уверенность в завтрашнем дне. Не такую уверенность, как при коммунистах, когда ясно было, что завтрашний день ничем не будет отличаться от тусклого нынешнего, а настоящую уверенность — с ожиданием развития страны, при котором доходы постоянно растут и жизнь всё время становится хоть немного благоустроеннее.

Народ хотел третьего пути. Но не так, конечно, как желают его интеллектуалы.

Мыслителям надо сначала представить себе третий путь, обосновать его возможность теоретически, написать тысячу книг, построить сотню сложных математических моделей и провести в дискуссиях с оппонентами пару десятков лет — то есть то время, за которое сформируется поколение учеников, непосредственно реализующих идеи учителей. Мыслители конструируют третий путь интеллектуально и часто полагают, будто народ делает то же самое, только с трудом и опозданием. Но если простого человека хорошенько просветить, считают мыслители, если разъяснить ему детали и показать, как всё обстоит на самом деле, народ поймет и поддержит.

Ему же надо получить этот третий путь сразу и целиком. Здесь и сейчас. Он не готов к длинным рассуждениям, а потому годами безмолвствует, пока мыслители этот путь ищут. Но когда вдруг, проснувшись поутру и протрезвев, народ обнаруживает, что сложная жизнь каким-то образом наладилась, доходы подросли, цены стабилизировались, прилавки заполнились, он говорит: «Вот это мне нравится. Так и надо было с самого начала всё делать». И, естественно, в причины того, почему вдруг началось процветание, народ вникать не будет. А возблагодарит лидера, который ему это дал. Или же сделал вид, что дал.

Благодарить такого лидера общество будет до тех пор, пока «третий путь» не накроется медным тазом. После чего, проснувшись и вновь протрезвев, народ скажет сакраментальную фразу из старого советского кинофильма: «А царь-то ненастоящий!» И будет затем безмолвствовать. И затаится до появления нового, на этот раз настоящего царя, который предложит четвертый путь.