Просуществует ли путинская система до 2042 года?

Всё это сказывается не только на экономических, но и на политических процессах. Российские олигархи способны подпитывать деньгами центральную пропагандистскую машину лучше, чем региональные бароны — подпитывать свои местные «агитпропы». А если на местах нет ни денег, ни авторитетов, то нет, соответственно, и голосов. Или, точнее, избирателя ведет за собой человек из телевизора, несмотря на то что он вроде бы гораздо дальше находится, чем местный губернатор.

Что же касается местных интеллектуальных элит, то их значение фактически близко к нулю. Скажем, местные журналисты не могли заинтересовать читателя так, как центральное телевидение. Оно ведь предлагает комплекс развлечений, начиная с ток-шоу и заканчивая трансляциями спортивных игр. Пропаганда же идет в дополнение к этому. На местном уровне ничего подобного сделать невозможно. Развлечений нет ни в газетах, ни даже на региональном TV (слишком дорого всё это стоит), а значит, нет и влияния.

Таким образом, слабость региональных элит фактически лишила их возможности содержать свою собственную партию, соперничающую с партией Путина. Но в то же время оказалось, что она им и не нужна. Кремль готов был пойти на объединение, в рамках которого открывались хорошие карьерные возможности для лужковских ставленников. Кстати, можно отметить, что нынешний главный кремлевский политтехнолог Вячеслав Володин — выходец не из питерской мэрии, не из КГБ, не из путинского дачного кооператива «Озеро» и даже не из «Единства», а из движения «Отечество — Вся Россия».

Более того, быстрый экономический рост позволил ослабить борьбу за ресурсы между разными группами интересов. Денег хватало всем, и феноменальное богатство миллиардерши Елены Батуриной — жены «проигравшего» Юрия Лужкова — является лучшим тому подтверждением. Борьба групп интересов на время притихла, а вместе с ней стала бессмысленной и политическая борьба.

По мере того как приток нефтедолларов сказывался на щедрой раздаче денег народу, к Кремлю стали постепенно подтягиваться и некоторые номенклатурные коммунисты. Близость к кормушке оказалась для них гораздо важнее идейных разногласий. Зюгановская КПРФ стала маргинальной партией, сохранившей свое место в Думе, но не пытающейся больше на что-либо повлиять.

Любопытно отметить, что на Украине такой централизации элиты не произошло, поскольку, с одной стороны, Киев исторически не был административным центром огромной державы и, следовательно, не отличался так уж резко от региональных центров, а с другой — там не было нефтедолларов и, значит, соперничество групп интересов за ограниченные ресурсы оставалось очень острым. В итоге Харьков, Донецк, Днепропетровск, Львов, Крым породили собственные элиты, вступившие друг с другом в острое политическое противостояние.