Просвечивающие предметы (сборник)

Теперь мы должны поймать в фокус главную улицу Витта на следующий день после ее звонка, в четверг. Она кишит просвечивающими прохожими и происшествиями – мы могли бы нырнуть в них и сквозь них с ангельским или авторским наслаждением, но для данного отчета ограничимся лишь единственной персоной нашего Персона. Не такой уж любитель прогулок, он пустился в недолгое, но утомительное праздношатание по поселку. По улице уныло струился, струился поток автомобилей; некоторые из них с тяжелой неуклюжестью неподатливых механизмов искали места для стоянки; другие направлялись на более модный курорт Тур, расположенный в двадцати километрах к северу, или, наоборот, возвращались оттуда. Он несколько раз прошел мимо старого фонтана, откуда вода струилась по выдолбленному в бревне желобу, обросшему с обеих сторон геранью. Он осмотрел почту и банк, церковь и туристическое бюро, а также знаменитую закопченную хижину, которой вместе с капустой на огороде и растопырившим руки пугалом разрешили доживать свои дни между пансионом и прачечной.

В двух разных кабачках он выпил пива. У витрины спортивного магазина он помедлил, снова помедлил и купил прелестный серый свитер с завернутым воротником и вышитым на сердце маленьким, очень красивым американским флагом. «Сделано в Турции», – пролепетала этикетка.

Только он подумал, что надо еще подкрепиться, как увидел ее – она сидела за столиком в уличном кафе. «Ю» к ней кинулся, полагая, что она одна, потом заметил, но слишком поздно, еще одну сумочку на противоположном кресле. В ту же самую минуту из помещения вышла ее подруга и, садясь на свое место, произнесла прелестным нью-йоркским голоском с теми распутными нотками, которые он узнал бы и в раю:

– Какая-то сатира на сортир.

Тем временем Хью Персон, не в силах содрать с лица маску приветливой ухмылки, подошел к ним и был приглашен составить им компанию.

Дама за соседним столиком, забавным образом напоминающая Персонову покойную тетку Мелиссу, которую мы все так любим, читала «Леральд Трибюн»{110}. Арманда высказала убеждение (в расхожем смысле слова), что Джулия Мур и Перси уже встречались. Джулия тоже в этом не сомневалась. Не сомневался – о да – и Хью. Позволит ли двойница тетушки взять свободный стул? Да, конечно. Добрейшая душа, она живет с пятью кошками в игрушечном домике в конце березовой аллеи, в тишайшей части…

Тут нас прерывает оглушительный грохот – невозмутимая официантка, женщина заслуженно бедная, уронила поднос с пирожками и лимонадом и, присев на корточки, с лицом по-прежнему невозмутимым, рассыпалась на тысячу быстрых, мелких, характерных для нее движений.

Арманда сообщила Перси, что Джулия специально приехала к ней из Женевы, чтобы перевести несколько фраз, с помощью которых она хочет «произвести впечатление» на своих русских друзей, к которым завтра летит в Москву. А Перси приехал сюда работать с ее отчимом.

– Слава Богу, бывшим отчимом, – сказала Джулия. – Кстати, Перси, если это теперь твой nom de voyage[88], ты тоже можешь мне помочь. Арманда уже объяснила, что мне надо пленить кое-кого в Москве – людей, которые обещали познакомить меня с одним молодым и знаменитым русским поэтом. Арманда меня снабдила разными чудными словечками, но мы застряли на (доставая из сумки клочок бумаги), – я хочу знать, как сказать: «Какая хорошенькая церквушка» и «Сколько снега». Понимаешь, мы сперва переводим на французский, и она считает, что это будет rafale de neige[89], но не может же быть по-французски rafale, а по-русски «рафалович»

{111}, или как там они говорят.

– Это будет congère, – сказал наш Персон, – слово женского рода, так говорила моя мать.

– Значит, по-русски «сугроб», – сказала Арманда, сухо добавив: – Только в августе там не очень-то много снега.

Джулия засмеялась. Джулия выглядела здоровой и счастливой. Джулия была даже красивее, чем два года назад. Станет ли она теперь мне сниться – с этим новым рисунком бровей, с длинными волосами? Как быстро сны поспевают за модами? Приснится ли она мне в следующий раз все еще с прической японской куклы?

– Можно, я вам что-нибудь закажу? – сказала Арманда, обращаясь к Перси, но без пригласительного жеста, какими обычно сопровождаются подобные фразы.

Перси выпил бы, пожалуй, чашку горячего шоколада. Сладко и страшно – снова встретить на людях предмет прежней огненной страсти! Арманде, конечно, нечего опасаться. Совсем другой класс, вне конкуренции. Хью пришла на память известная новелла R. – «Прошедшее, настоящее и будущее».

– Послушай, Арманда, мы ведь, кажется, еще не все перевели?

– Мы и так уже два часа на это потратили, – сказала Арманда довольно сердито, не понимая, наверное, что ей нечего опасаться. Сладость была совсем другого – скорее интеллектуального или художественного свойства, в точности как в новелле у R.: шикарный господин в темно-синем клубном пиджаке ужинает на освещенной веранде с тремя декольтированными красавицами – Алисой, Беатой и Виолой, которые до этого никогда не встречались: А. – бывшая любовь, Б. – теперешняя его любовница, В. – будущая жена.