Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке

Кроме того, в 1857 г. он стал членом вновь образованного Совета управляющих. Одна из его функций заключалась в проверке проектов, представляемых городу для оплаты. Вскоре Твид организовал так называемое «кольцо» руководителей, которые голосовали вместе с ним по этим проектам. Подрядчики, которые хотели вести дела с городом, оказались обязаны представлять свои счета-фактуры и дополнительно к части уплаченной городу суммы, «отстегивать» часть денег для «команды Твида». Позже Твид извинялся за простоту такой схемы: «это было просто для зарабатывания денег, — сказал он, — а не для контроля политики»[1791].

Начал Твид с покупки небольшого острова Уорда, который был необходим городу под кладбище для бездомных. Владелец просил за него 30 тыс. долл., а итоговая сумма сделки составила 103 450 долл. Разницу Твид положил себе в карман.

Пользуясь своим положением, Твид помог провернуть крупную аферу финансистам Джею Гулду и Джиму Фиску, в награду он получил пост директора сети железных дорог Эри. Твид обеспечил им благоприятную юридическую базу, при этом Гулд и его напарник затратили на взятки членам легислатуры штата 1 млн, чтобы легализовать выпущенные ими на 8 млн долл. необеспеченные акции[1792]

. После этого Фиск и Гулд стали персонажами американских политических карикатуристов, особенно Томаса Наста[1793].

Выходец из Германии, Томас Наст, по иронии судьбы учился в той же школе, что и его будущий противник Уильям Твид. Это был гениальный карикатурист, создавший такие запоминающиеся образы-символы, как дядя Сэм, дева Колумбия, Санта Клаус, и, конечно, Слон и Осел, ставшие эмблемами республиканцев и демократов. Разумеется, не он был их первым создателем, но он придал им поистине канонический образ, в котором они воспринимаются и в современное время[1794].

В 1858 г. Уильям Твид становится признанным лидером Таммани, организации демократической партии штата Нью-Йорк. Для него открылись огромные возможности для личного обогащения: взятки за подряды на строительство, за выделение участков земли и т. д. Кроме того, он не стеснялся запускать руки в федеральную и городскую казну.

Хотя он не имел никакого юридического образования и соответствующей практики, тем не менее, благодаря своему другу судье Джорджу Барнарду он получил звание атторнея и открыл юридическую фирму на Дуэйн-стрит. К концу 1863 г. Твид стал одновременно великим сахемом Таммани и председателем Центрального комитета демократической партии округа Нью-Йорк. Эта необычная двойная честь не оставляла сомнений в том, кто был «боссом» в политике Нью-Йорка[1795].

И Твид продолжил увеличивать свои доходы: он использовал свою юридическую фирму для вымогательства денег, что было замаскировано под юридические услуги. Сам себя назначил заместителем уличного комиссара — должность со значительным доступом к городским подрядчикам и финансированию. Купил Нью-Йоркскую полиграфическую компанию, которая стала официальной типографией города и поставщиком канцелярских товаров для городских служб, а затем приобрел компанию производителей канцелярских товаров, и обе компании начали взимать плату за свои товары и услуги.

В течение следующих нескольких лет «команда Твида» уступила место более известному «кольцу Твида» или «шайке Твида» (Tweed ring),

сплоченной группе единомышленников, занятых набиванием своих карманов самыми нечестными способами. Кто же входил в «кольцо Твида»? Его членами были мэр города А. Оуки Хэлл («элегантный Оуки»)[1796], городской регистратор Джордж Барнард[1797], городской контролер Ричард Б. Конноли («скользкий Дик»)[1798]

, Питер Б. Суини («хитрый Суини», «паук Суини», «мозговитый Суини») [1799], занимавший пост городского казначея и комиссара департамента парков; комиссаром департамента общественных работ был сам Твид[1800]. Как отмечает В. В. Согрин, сумма контрактов, получаемых Твидом ежемесячно, превышала 1 млн долл., а доходы его «кольца» превосходили прибыли К. Вандербильта[1801].

С избранием в 1868 г. на пост губернатора кандидата Таммани Джона Хоффмана «кольцо Твида» стало всемогущим. Эти выборы губернатора, по свидетельству современников были «обеспечены самым грубым и самым неприкрытым мошенничеством, когда-либо совершавшимся в городе, например, незаконной натурализацией иностранцев, ложной регистрацией, двойным и даже тройным голосованием и несправедливым подсчетом голосов»[1802].