Протест прокурора. Документальные рассказы о работе прокуроров

— Мой долг, — сказал государственный обвинитель, — состоит и в том, чтобы выявить обстоятельства, способствовавшие преступлению. Я имею в виду прежде всего ненадлежащее выполнение служебных обязанностей должностными лицами — работниками железнодорожного депо. Там отсутствовало самое главное — контроль за выполнением элементарных правил допуска людей к управлению локомотивами. В результате стала возможна такая ситуация, которая повлекла за собой столь тяжкое происшествие.

Ведь совершенно спокойно утром еще не протрезвевший машинист не пошел к врачу на обязательный предрейсовый осмотр. Затем спокойно взял маршрутный лист у помощника машиниста (а тот его выдал), заполнил его, «поправил здоровье» пивом и тронулся в дальний путь.

Однако это — не все. Еще более несовершенен контроль за деятельностью бригад на трассах. Собственно говоря, его, по сути дела, не было вообще. При таких порядках, вернее — беспорядках, недобросовестные работники легко обходили существующие инструкции и приказы. Ведь никто не проверял, как они соблюдались.

Между тем советское законодательство является весьма важным средством решения экономических и социальных задач, стоящих перед страной. Оно регулирует все стороны общественной жизни. Строгое и точное исполнение норм законов — надежная гарантия ритмичной и эффективной работы любой отрасли народного хозяйства, и транспорта в том числе. Являясь источником повышенной опасности, современный транспорт в руках бесшабашного человека может натворить много бед. Это весьма наглядно показало дело, которое мы сегодня здесь слушаем.

Считаю, что следует обратить внимание Министерства путей сообщения на необходимость выработать дополнительные и весьма строгие меры, которые бы обеспечивали непременный контроль за работой локомотивных бригад как в период их заступления на смену, так и в пути следования.

Нуждается в улучшении и подготовка руководителей различных железнодорожных служб. Этот вид транспорта развивается у нас весьма интенсивно и становится все более сложным. Но далеко не все администраторы, наделенные властью, командующие большими отрядами людей, идут в ногу со временем, не говоря уже о том, чтобы опережать его.

Полагаю, что суд при постановлении приговора обсудит эти вопросы. Прошу вынести частное определение в адрес МПС СССР об устранении выявленных условий, способствовавших совершению такого серьезного преступления.

Работая в Прокуратуре РСФСР, Кравцов начал постоянно вести приемы граждан и относится к этой обязанности особенно серьезно. Где-то он вычитал фразу: «К прокурору человек несет свою беду, а надеется обратно принести свою надежду». Борис Васильевич выслушивал длинные, подробные истории и, если была хоть малейшая возможность, старался использовать ее и не оставлять людей хотя бы без слабой надежды. Но очень скоро понял, что обманывает, если не сразу говорит суровую правду, и научился подавлять лишние эмоции.

А посетители, как правило, своих эмоций не скрывают. Одни, правда, пытаются затушевать свои волнения и говорить рассудительно. Другие, наоборот, хотят разжалобить, взывают к чувствам. Третьи пробуют держаться на равных, подчеркивая, что знают законы ничуть не хуже человека в прокурорской форме. С каждым Кравцов разговаривает по-разному, но всегда убедительно. И становится совершенно ясно: добавить больше нечего и нечего просить, уговаривать. Так и должно быть, потому что именно так велит говорить прокурору закон.

Это он и объясняет людям. А если попадаются такие, кто считает, будто с законом можно обращаться как с дышлом — куда повернул, туда и вышло, — прокурор прощается решительно и даже резко.

Иногда получившие такой ответ грозили не оставить дела без последствий, обещали жаловаться выше. А один пустил в ход оружие.

Он стрелял на одном из самых оживленных перекрестков Москвы — на углу Кузнецкого моста и улицы Жданова. Стрелял расчетливо и хладнокровно. Потому что специально для этого приехал за полторы тысячи километров. Он узнал, когда и на какой машине Кравцов приезжает на работу. Подумал и о том, что револьвер надо замаскировать, и приспособил для этого старый носок. Зарядил обойму шестью патронами, а себя — для храбрости — четвертинкой водки.

Ровно в девять часов, как всегда за тридцать минут до начала работы, серая «Волга» остановилась у старинного здания Прокуратуры РСФСР. Борис Васильевич сказал шоферу Юрию Карпову, что через час они поедут в союзную прокуратуру, и направился к массивной двери, украшенной веселым орнаментом и тяжелой бронзовой ручкой. Вдруг услышал резкий хлопок и ощутил сильный удар в правое плечо. Он оглянулся и увидел: в него целится человек. Над поднятой рукой вьется дымок. Рука была совсем рядом, метрах в трех.

Это было так неожиданно и так нелепо, что Кравцов не успел ничего предпринять — ни выбить оружие, ни пригнуться. Но на руке с револьвером повис Юрий Карпов. Вместе с подскочившим шофером другой машины он обезоружил преступника. Тот сопротивлялся и грозил: «Все равно убью!»