Протеже

– Это все ерунда, Молли! – восклицал один из собеседников. – Публика знает Энн Эрл как облупленную и не клюнет на подмену!

– Еще как клюнет, – возразила Молли, – если сделать это умно! Черт побери, да ведь в мыльных операх такое случается сплошь и рядом! Мы просто ушлем Мэг в отпуск на пару недель, а когда она вернется…

– И кого же ты предлагаешь? – спросил второй собеседник. – Да еще с такими же титьками?

Не обращая внимания на то, что Кей упрекал своего визави в излишней сексуальной озабоченности, Молли начала перечислять список кандидатур на замену.

– Черт бы тебя побрал, Диана, назови же хоть кого-нибудь, да поживее, – потребовала она. – Кстати, твоя Ники настоящая кретинка! Представляешь, стала предлагать мне звезд, а ведь в таком случае однозначно нужно какое-то новое лицо. И мне не нравятся твои выкрутасы и опоздания! Что за важные дела задержали тебя?

– После скажу. – Диана, прихлебывая пиво, поджидала удобного момента, чтобы включиться в спор, становившийся все более ожесточенным. Она никогда не перебивала и не перекрикивала собеседника, как это было принято у грубого, вульгарного племени, именующего себя ньюйоркцами.

Внезапно все почему-то замолчали и посмотрели на нее.

– Хм, а как насчет Синди Томас? Она играла небольшую роль года два назад и больше не работала: кажется, родила ребенка. У нее тот же тип лица, что и у Энн. Пусть Мэг прыгнет в горящий дом – к примеру, какой-то маньяк устроит пожар – и спасет там кого-нибудь. Она сильно обожжет лицо. Сделает пластическую операцию. А когда снимут повязки – Мэг станет немного иной. У нее будет лицо Синди Томас.

– Ого, а это может неплохо сработать! – дружно воскликнули все.

– Прощаю тебе твои штучки, детка! – Молли крепко обняла и поцеловала подругу.

Улыбнувшись, Диана постаралась забыть о том, что Люк поступил точно так же четверть часа назад.

– Могли бы приготовить это получше, – брезгливо заметила Молли, разглядывая морской салат, заказанный Дианой.

Прошло уже несколько дней, и они сидели в операторской комнате за ленчем. Рой принес готовую для просмотра пленку.

– Диана, я терпеть не могу есть там же, где работаю! Как бессловесный мул, на котором пашут и пашут без конца! А кроме того, я не выношу сюрпризы. Намекни мне хотя бы, что это значит.

– Все, уже поздно. Мы начинаем.

Им предстояло вволю налюбоваться Люком, бродившим по парку со своей камерой. Он улыбался, его рыжие волосы ерошил ветер, и окружающие отвечали ему такими же искренними улыбками. Дети норовили увязаться за ним, женщины сияли от удовольствия, а один смешной старикашка забавно ухмылялся и махал рукой.

Диана видела, что Рой потрудился на славу и монтажер тоже.

Люк был снят и в фас, и в профиль, а па последних кадрах широко улыбался, сияя своими удивительными лучистыми глазами. Но вот кадр застыл. Экран погас.

– Это все? – осведомилась Молли.

– Все.

– Ну и дела! – Молли задумчиво посмотрела на подругу. – Впечатляет. Даже если ты ему подыграла – все эти улыбки и прочее. Он на редкость фотогеничен. Просто руки чешутся дотянуться до него и погладить. А ведь я Люка не перевариваю. Да, Диана, этот парень – чистое золото. – Молли рассеянно принялась за салат. – Вот только мне непонятно, детка, что нам с ним делать? Если дать ему небольшую роль в шоу – причем неизвестно, будет ли это шоу, – вряд ли выйдет толк. Скорее всего он сгребет под себя весь эпизод…

– Наверняка! – Диану прорвало. – Единственное, что можно сделать с Люком Мерримэном, – написать новое шоу под него. Вот послушай: Люк живет в многоквартирном доме где-нибудь в Ист-Виллидже или в Сохо. Он вдовец с тремя детьми – одиннадцать, семь и четыре года. А жена погибла года два назад в автокатастрофе.

– Но Люк слишком молод, чтобы иметь одиннадцатилетнего…

– Не слишком. Он иногда тянет на тридцать пять, а то и тридцать восемь. Люк рано женился. Они жили в Орегоне, и он был фермером. Нам никто не запрещает использовать его историю. У Люка есть хобби – фотография, и он почему-то перебрался на восток…

– Люк выиграл конкурс. Первый приз – двухнедельная поездка в Нью-Йорк…

– Отлично! И решил здесь остаться, нашел работу в рекламном агентстве, перевез семью – в общем, подробности можно разработать потом. Короче: у него водятся деньги, он пользуется успехом и сам воспитывает детей.

– И его зовут Пэт Уинстон! – вставила Молли.

– Ох, Молли, просто класс!

– Постой, а он хоть играть-то умеет?

– Если мы напишем все как надо, ему не придется играть: Люк просто будет самим собой, останется только подпустить побольше обаяния. Главное, чтобы он знал свою роль. Нет, ты подумай: Люк – молодой вдовец и любящий родитель. Он честолюбив, но прежде всего думает о детях. Он красивый и мужественный, но при этом нежен и заботлив. Все женщины по соседству без ума от него, и скоро так будет по всей Америке!

– Да-да, мне это нравится! – пробормотала Молли. – Но возникает та же проблема, что и с «Браунстоуном». Куда ты хочешь его пристроить? Ведь Феранти опять нас пошлет…