Против черного барона

Оправдал надежды командующего армией Коровина и командир отряда Петр Межерауп. 29 мая он с аэрофоторазведчиком Шишмаревым сумел сфотографировать белогвардейские укрепления на Чонгарском полуострове. В воздухе его «сопвич» прикрывал Ингаунис, вылетевший на «ньюпоре».

Снимки, доставленные Васильченко и Межераупом, ясно показали: у входа в Крым — на Перекопе и Чонгаре — генерал Врангель возводит долговременные оборонительные сооружения.

Черный барон и его заграничные покровители решили во что бы то ни стало удержать полуостров, расценивая его как опорную базу для продолжения гражданской войны.

Я уже рассказывал, в каких трудных условиях приходилось жить и работать летчикам нашей группы. Особенно тяжелыми дни пребывания в Аскании-Нова оказались для командира 5-го авиаотряда Карла Петровича Скаубита.

Читатели помнят, что он с женой сел в наш вагон в Дарнице, в феврале 1918 года. С тех пор Мария Ивановна всюду сопровождала его. Летчики и мотористы уважали эту веселую, добродушную женщину. И было за что. Как опытная сестра милосердия, она стала надежной помощницей нашего фельдшера.

В грозовом 1919 году у Скаубитов родился сын. Это было большой радостью не только для них, но и для всех нас, оторванных войной от родных и любимых. Новорожденному дали имя отца. Родители любовно звали его Карлушей, а мы все — почтительно Карлом Карловичем.

Бедный малыш появился на свет в самое голодное время. Да и пеленок тогда негде было достать. Так и рос он на кукурузных лепешках, черном хлебе и картошке. Мальчик был очень слабенький и часто хворал.

В Аскании-Нова, когда ему было уже больше года, он вдруг тяжело заболел. Нужных лекарств у нас не оказалось. Ребенку становилось все хуже. Карл Петрович буквально почернел. Он и убитая горем Мария Ивановна не отходили от сына. Все в группе встревожились. Даже летчики по возвращении с задания первым делом спрашивали:

— Как Карл Карлыч?

Савин съездил в Чаплинку и привез старичка врача. Тот осмотрел мальчика и сказал, что он очень слаб и вряд ли выживет. А лекарств, которые могли бы помочь, сейчас не то что в Александровске или Харькове — в Москве не достанешь…

В тот же день нашего Карла Карловича не стало. Похоронили его рядом с Иваном Федоровичем Соловьевым. Тяжко было смотреть, как плачет богатырь Скаубит, не раз глядевший смерти в глаза.

После похорон мы с Савиным проводили Скаубитов домой. Я разрешил Карлу Петровичу несколько дней не приходить на аэродром, но на следующее утро снова увидел его у самолета. Он готовился к вылету. Вид у него был усталый и нездоровый.

— Не стоит вам сегодня лететь, — по-дружески сказал я Скаубиту.

— Иван Константинович! — вскинул он на меня глаза. — Если бы не барон проклятый… не война… мой маленький Карлуша был бы жив…

Больше он говорить не мог. Я тоже не сказал ни слова.

Скаубит слетал. Отлично сел и, как всегда, четко доложил о выполнении задания. Позже техник отряда Матвеенко сообщил мне, что обнаружил в его самолете более тридцати осколочных и пулевых пробоин. На шасси оказались остатки листвы. Видимо, Карл Скаубит расстреливал белогвардейцев с бреющего полета…

Из Сокологорного с подводами, доставившими нам несколько бочек бензина, приехал комиссар авиагруппы Алексей Кожевников. Он долго беседовал со Скаубитами. Марии Ивановне предложил на время уехать из Аскании-Нова в любой город, в который она пожелает. «Военный совет армии, — сказал он, — поможет вам получить комнату, работу, продовольственные карточки, пособие…» Но Мария Ивановна наотрез отказалась:

— Я буду здесь… с большим Карлом… Он сейчас слабее ребенка…

И она провела рукой по голове мужа, поседевшего за один день.

Когда Кожевников вернулся от Скаубитов в штаб, мы обсудили положение на фронте. Комиссар группы отметил, что врангелевцы подтягивают свежие силы. Только в одном полете 2 июня Петр Христофорович Межерауп обнаружил на Чонгарском полуострове пять новых артиллерийских батарей, а на станции Джимбулук — эшелон с орудиями и два бронепоезда. Я, в свою очередь, доложил, что в район Перекопа белогвардейцы тоже подбросили несколько пехотных и артиллерийских частей. Мы тут же наметили ряд мер на случай неожиданного прорыва противника.

Этот разговор состоялся 5 июня. В тот же день Кожевников уехал в Сокологорное.

Дальнейшие события показали, что в целом мы правильно оценили обстановку. Барон Врангель, опираясь на щедрую помощь английских, французских и американских друзей, действительно готовился к наступлению.

Обеспокоенный выводами, которые были сделаны на совещании, я решил съездить в 16-й авиаотряд, располагавшийся на хуторе Балтазаровском. Нужно было предупредить его командира о возможном наступлении врангелевцев, проверить, как идет там боевая работа, и кстати повидать Ивана Дацко, которого недавно перевели туда, на свободный «ньюпор».

Из Аскании-Нова выехал в ночь на 7 июня. Старенький «пеню» резво бежал по грунтовой дороге. Вокруг не было видно ни одного огонька.