Читаем Против течения полностью

Общее звучание — 58.46

Запись производилась в домашних условиях в обстановке отключки от внешних раздражителей и сосредоточении на чём-то общем для всех участвующих в игре.


ВИШНЁВЫЙ САД ДЖИМИ ХЕНДРИКСА

Июль-сентябрь 1973 г.

2-х канальная фонограмма

1. Настанет день. Фисгармония — С. Лузин, крики — Н. Морозова.

2. Жесты по поводу необъяснимого (Лузин-Морозов). Фортепиано — С. Лузин

3. Мой друг пони.

4. Песня хиппи.

5. ВСДХ.

6. Эффект присутствия.

7. Бог сильнее нас. Фортепиано — С. Лузин

8. Если б я был богатым. Соч. 1969 г. при участии Н. Морозовой. Ударные — кольцевая фонограмма.

9. Реквием для шестиструнной гитары и органа.

10. Милый друг. Музыка и слова 1971 г. При деятельном участии П. Морозовой. Фортепиано — С. Лузин.

11. В королевстве масок. Флейта — С. Лузин.

12. Выставка гейш.

Общее звучание — 31.28

Запись произведена дома со значительной затратой нервной энергии и продолжительными приступами бешенства по поводу технических неурядиц и фальшивого голоса Н. Морозовой. Всё же результат говорит сам за себя. На эту первую, в общем-то, более менее профессиональную запись ушло всё лето и часть осени. Я работал как одержимый, учился играть соло, придумывал музыку и аранжировку прямо по ходу записи. Иногда начинал в 9-10 утра, а кончал в 9-10 вечера. В основном тормозила примитивная техника. Техническая база — двухканальный магнитофон «Юпитер», переделанный из «Юпитера-201», «Айдас-2эхо» и самодельный ламповый микшер на три входа. Сначала что-то приходилось записывать на 2-канальный «Айдас-2эхо», потом сводить это на один из каналов «Юпитера», дополняя во время перезаписи ещё партией чего-либо.

Много мороки было с балансом и изменением тембров при перезаписи. После всей этой предварительной работы оставался всего один второй канал «Юпитера», куда я обычно писал вокал и соло гитары. Но иногда и в него писал предварительно записанную партию на «Айдас-2эхо» и, синхронизируя его со скоростью фонограммы в первом канале «Юпитера», переписывал на «Юпитер», опять же дополняя попутно голосом или солярой.

Огромную роль в техническом оснащении играл железный лист с двумя припаянными капсюлями — датчиками. Он был и тембро-блоком, и ревербератором, и микрофоном.

Дистортерный тембр соло гитары во многих вещах получен из него. Со стороны запись смотрелась как цирковое представление. Обвешанный микрофонами, железным листом, опутанный проводами в наушниках, держа в зубах тросик включения кнопки записи в нужный момент (руки заняты гитарой), правая нога бьёт в бубен, который установлен на специальной подставке с пружиной, левая — на регуляторе уровня эха или громкости. Рывком головы включаю запись, тут же выплёвываю тросик и начинаю кричать, играть на гитаре, бить в бубен ногой и что-нибудь регулировать. Глядя на меня, многие бы, наверное, ужаснулись.

Участие Лузина здесь в основном готовыми фонограммами рояля и фисгармонии, но есть и наложения, и совместная игра с флейтой, которой он овладел самовольно в необычайно короткий срок. К этому времени он, наконец, собирается и выходит из «пространства нетемперированного звука». До этого совместная наша игра была в основном экспрессионистской и звукоподражательной. По существу, он, так же как и я, вовсе не музыкант, но звуки, извлечённые им из различных предметов домашнего и хозяйственного обихода, явно по милости божьей. Игра в музыку в то время для нас, вероятно, была символом движения в свободу или куда-то в непредугаданность, необусловленность. Ещё до «Сна в красном тереме» я много раз пробовал играть с ним некоторые готовые гармо-мелодичные конструкции (из Босяков, Битлов, Роллингов). Кое-что получалось, но не было какого-то «ух», к тому же после 2–3 повторений мой партнёр терял к проигранному всякий интерес. Тогда мы попробовали силы в различных какофонических, антимузыкальных обструкциях. Несколько раз выходило до жути впечатляюще. Одно полотно, сработанное нами под впечатлением хендрик-совского «At his best», ошеломило нас самих. С этого момента я часто и надолго уходил от песен в «пространство нетемперированного звука».


ВИШНЁВЫЙ САД ДЖИМИ ХЕНДРИКСА

Сборник 1973,1975 гг.

Стерео кордублъ из 2канальных оригиналов

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное