Против течения. Книга 1 (СИ)

— Ты тоже выйди, — приказала Даяна служанке. — И следи, чтобы никто меня не тревожил.

Сквозь полуприкрытые веки Хадар видел, как выпроводив служанку, она вновь в растерянности заметалась по комнате. Бормоча что-то под нос, кинулась к старинному сундуку, где лежали свитки, привезённые из Ордена. Откинула массивную крышку.

— Перестань… кудахтать, — с трудом произнёс Хадар.

Даяна резко обернулась:

— Ожил?! — воскликнула она. — Негодяй! Эгоист! Сволочь! Самовлюблённый дурак! Кто это сделал? Убью!

Он вымученно улыбнулся и тут же скривился от боли в разбитой скуле.

Схватив с прикроватного столика зеркало на ручке, Даяна поднесла его к лицу Хадара.

— Вот! Полюбуйся на себя! Красавец! — крикнула она.

Лицо опухло до неузнаваемости, так что Хадар сам себя не узнал.

— Убери… эту пошлость, — сказал он.

Даяна проворчала ругательства, но зеркало убрала. Снова склонилась над сундуком и стала что-то искать.

Через открытое окно донёсся звук рогов. Только этого не хватало — лесные уезжают. Хадар шевельнулся.

— Колдуй скорее! — раздражённо прохрипел он. — Я должен быть там… внизу.

— Должен он! — передразнила Даяна. Развернулась, держа в руке свиток, и подбоченилась: — Не стану лечить, пока не расскажешь, кто тебя так ухайдакал.

— Милая, это… долгий рассказ. А мне нужно… проводить… лесных.

Она поколебалась, но сдалась. Подошла к нему и, прикрыв глаза, начала читать заклинания, водя руками над Хадаром. Он прислушался к ощущениям — возможно, это был самообман, но показалось, что он чувствует, как срастаются сломанные кости и затягиваются раны. Боль тоже утихала, словно зверь уползая в нору подсознания.

Голос Даяны будто стал мощнее. Раз за разом она повторяла заклинание, и по комнате разливались напевы на древнем языке. Хадар слышал истории о том, что когда-то в Азаре жили боги. Потом они поднялись в Закуполье, а после себя оставили магию Ордена, и теперь она передавалась от магини к магине.

Голос Даяны достиг пика и внезапно оборвался. Она осела на пол, сгорбившись и низко опустив голову. Длинные волосы упали на грудь, полностью скрыв её лицо. Говорят, магия отнимает много сил. Хадар осторожно пошевелился (не больно!), протянул руку и осторожно отвёл волосы с лица Даяны. Женщина была бледной, под глазами залегли чёрные тени. Хадар погладил её по щеке, ласково шепнул:

— Спасибо, милая!

Она потёрлась щекой о его руку, медленно поднялась с пола и легла на кровать рядом с Хадаром, свернувшись калачиком. Однако, заметив что-то на постели, проворчала:

— В крови испачкал. Я за это покрывало два беляка отдала!

С улицы вновь послышался далёкий звук рожка. Тяжело встав (голова кружилась, как с перепоя) Хадар подошёл к окну и распахнул раму. В комнату сразу же ворвался гул толпы. Придерживаясь за стену, чтобы не упасть, Хадар далеко высунулся наружу. Ему открылась городская площадь. Людей сегодня было гораздо меньше, чем когда лесные приехали — шутка ли, квасили на радостях почти сутки — но всё равно хватало. Крытые повозки лесных медленно уезжали за ворота. Хадар увидел среди провожающих ВХЭ, подле него начальника Городской стражи. В груди неприятно кольнуло: «Серая Хмарь! Это я должен быть справа от старика. Так можно окончательно лишиться благоволения деда! А всё из-за проклятой Мирки! Ну, попадётся она мне: ответит по-полной!»

— Позови кого-нибудь из слуг, — сказал он Даяне. — Надо узнать, что там происходит.

— Так не видишь, что ли? — проворчала та.

— Что ты трындишь, как… — он едва не сказал «бабка старая», но остановился.

Даяна не понимала шуток про возраст. И к любым намёкам на то, что ей уже не двадцать и даже не двадцать пять, относилась с болезненной нервозностью.

— Как кто? — она сощурила красивые глаза.

— Никто, — огрызнулся он. — Говорю тебе, позови слугу. Я не вижу среди провожающих Тиреда. Надо знать, что у них там с дочкой лесного — полный разлад вышел?

Для всех при дворе не было секретом, что старикан возлагал на приезд лесных большие надежды — мечтал женить своего сына-идиота на дочери Лесного владыки. Но доченька тоже оказалась с сюрпризом — как пелось в песне, «то ли буйвол, то ли бык, то ли тур». Короче, кентавриха, так её разэтак. Тиред, как суженую во всей красе увидел, так в постель слёг и животом разболелся, даже к семейному ужину не вышел. Старик был мрачнее тучи, но что поделаешь — физиология, она такая. А кентаврихе хоть бы что: заперлась в комнате со своей куклой, которую ей ВХЭ презентовал и, кажется, была совершенно счастлива. Кукла само собой, была не простая — из кукров — притом старая модель, ещё магическим ошейником управлялась. Но зато уже не раз проверена в деле и сбоев не давала, если, конечно, ошейник с неё не срывать.