Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества)

В тылу этот процесс протекал сложнее: информация туда поступала с запозданием и искажением, как правило, преображенная средствами пропаганды, преломленная в слухах и домыслах, и т. д. Идеологический «фильтр» здесь не только действовал сильнее, чем на фронте, но зачастую оказывался определяющим. Таким образом, существенно влияя на сознание российского общества, в том числе на его отношение к странам-противникам, каждая из войн, тем не менее, не смогла полностью разрушить довоенные стереотипы. При этом в основном сохранялись не только «модель» (образ), но и прежние механизмы восприятия.

Конечно, общественные трансформации в самой России были чрезвычайно мощным фактором, воздействовавшим на массовое сознание, в том числе, оказывавшим влияние на восприятие противника в различных войнах до и после революции 1917 г., прежде всего через разные «идеологические фильтры». Постреволюционные классовые установки радикально отличались от имперских, в том числе и при формировании «образа врага» пропагандистскими средствами. Однако, во-первых, этносоциокультурные стереотипы оказывались более стойкими, нежели конъюнктурные идеологические; во-вторых, реальные геополитические, экономические и иные государственные интересы были сильнее идеологических штампов, в том числе и в «образе врага» (пример — неоднократная смена пропагандистских установок в отношении Германии в 1940-е — 1941 гг. в зависимости от политических с ней взаимоотношений); в-третьих, реальный опыт военного соприкосновения с противником вносил существенные коррективы, преодолевая штампы и делая восприятие врага более реалистичным и адекватным.

Идеолого-пропагандистский пласт в «образе врага» особенно ясно вычленяется при анализе военных столкновений России с одним и тем же противником — Японией в начале века, в период Гражданской войны, в конце 1930-х гг. и в 1945 г. (С Германией — в двух мировых войнах — несколько иная ситуация: в ней так же, как и в России, сменился общественный строй, в 1930-х гг. утвердились не существовавшие в начале века фашистский режим и идеология). Геополитически Россия и Япония были, в основном, те же самые противники на протяжении почти всей первой половины XX века. Но в Японии сохранялся один и тот же общественный и государственный строй, доминировавшая идеология, геополитические интересы и устремления, в основном — система ценностей, менталитет общества, а для России полувековой период стал временем радикальных трансформаций: общественного строя, экономических механизмов, политической системы, социальной структуры, идеологии, и т. д. Следовательно, менялись главным образом субъект (Россия) и обстоятельства (специфика каждого из военных конфликтов) восприятия противника.

Восприятие японцев преимущественно православным, монархически настроенным, происходившим из крестьян малограмотным русским солдатом в первой русско-японской войне 1904–1905 гг., неизбежно отличалось от восприятия в конце 1930-х гг. бойцом Красной Армии, хотя и вышедшим в основном из той же крестьянской среды, но уже имевшим иное мировоззрение. Этот боец, как правило, не был религиозен, имел некоторое образование, в значительной мере воспринял новую классовую идеологию «пролетарского интернационализма», что не позволяло пропаганде изображать врага (японцев) как «желтых мартышек». Акцент как раз и делался на классовой ненависти — не к японскому народу, а к японским эксплуататорам-милитаристам, феодалам-самураям, агрессивной и реакционной империи. У непосредственных участников боевых действий 1938–1939 гг. сформировался образ японцев как опасного и жестокого, умелого и опытного врага, относящегося к чужой культуре, во многом «иного» и непонятного. Вместе с тем, и в армии, и в обществе японцы воспринимались через идеологический фильтр СМИ. В результате мифическая составляющая оказалась в этот период не меньшей, чем в русско-японской войне начала века, хотя в главном Япония в советском массовом сознании оценивалась достаточно верно: несмотря на свое поражение, она воспринималась как сильный и коварный потенциальный противник, готовый нанести удар в благоприятный момент.

Военная кампания 1945 г. против Японии в СССР была окрашенная в государственно-националистические тона, что было полностью созвучно настроениям страны, в которой, однако, «пролетарский интернационализм» был официальной идеологией. И.В.Сталин — Верховный Главнокомандующий — в своей речи обосновал участие СССР в войне «особым счетом» к Японии, ожиданием народа, ряда поколений, что «черное пятно» поражения в 1904 г. будет смыто победой.