Противоборство

– Вновь обратился к шефу безопасности. А тот объяснил: он и с хозяином точно так же обращается. Только по телефону и поступает так, как решит сам. А Вам, если он нужен, то сами и договаривайтесь, мы на него рычагов влияния не имеем.

– Понятно, придётся поставить на место этого молодчика.

Сможешь?

– Если честно, то не уверен. Мои ребята такого о его делах порассказали, что вроде легенд каких-то. Но конечно, будем пытаться. Он человек земной, а не дьявол какой-то. У него тоже должны быть слабости, промахи. Но для нашего вопроса он, по-моему, самый подходящий специалист. Пусть сделает чего надо, а там решим, как лучше поступить с ним.

– Не нравится мне такое, Генрих. Бесконтрольность это очень плохо. Зумер телефона.

– Генрих, спроси кто?

– Шеф, это он, предупреждал же. Сами переговорите. Со мною говорить не намерен.

– Ладно, давай, посиди, не уходи. Прикажи определить, откуда звонит и записать разговор.

– Я, конечно, попытаюсь, но мои специалисты уже предупредили, бесполезно, да и к тому же всё шифровано. Хотя они сидят готовыми.

– Вот пусть и работают, а ты сиди здесь, ещё понадобишься. Я слушаю, с кем говорю?

– Вы меня искали, я нашёлся. Какой вопрос? М-м, по Вашей специальности, того кто сильно помешал нам, дабы другим неповадно было.

– Понятно. Тогда кто, когда и сколько?

– Правая рука русского хозяина. Две недели, семь миллионов.

– Послушайте, давайте перейдём на Ваш родной язык. Мне Ваш акцент режет уши, да и разговор будет проще, а Ваш пёс, который сидит рядом, ничего не поймёт.

– Вы забываетесь, молодой человек. Я такого не прощаю! Настаиваю, чтобы Вы об этом хорошенько помнили. А насчёт другого языка, что же, отчего не перейти на него, если Вы им владеете.

– И не только русским, а ещё более десятка. Мой ответ Вам таков. Заказ очень крупный, за него будет работать вся силовая государственная машина. Она хоть в последнее время и основательно разболталась под руководством таких как он, но недооценивать её чревато большими последствиями. Поэтому тут необходима как минимум трёхкратная страховка, то есть попытки. А это связано с большим расходами. Посему названную сумму придётся утроить, а срок увеличить до месяца. Учтите, я не торгуюсь. Это моё условие. Для Вашего картеля это копейки, а понесённый Вами от крысятничества сего деятеля ущерб во много раз превышает названную сумму.

– Молодой человек, Вы опять забываете с кем разговариваете?

– Отчего же, с господином вице-президентом некого очень крупного картеля, правда занимающегося не очень этической, да и с правовой точки зрения непозволительным бизнесом. И ещё, моё непременное условие: половина названной мною суммы аванс. Работать начну только после того, как эти деньги упадут на названный мною счёт. Далее никакой слежки за мною, повторяю, никаких даже попыток, обнаружу пеняйте на себя мы не партнёры более. Вторая половина суммы должна быть переведена на вновь указанный мною счёт в день завершения подготовки акции. Не будет не поеду!

– Так Вы, молодой человек, предлагаете мне верить Вам на слово, я же Вас не знаю совсем, даже не видел ни разу.

– Меня многие не видели, но я всегда выполнял то, за что брался. И верить Вам надо не мне, а согласованным нами устно условиям контракта. Свои условия я изложил, менять их не намерен. Это мой стандартный набор, благодаря ему я живу и работаю. Если Вы согласны, то через час проверю счёт. Будет на нём переведённые Вами деньги поговорим более детально. Говорить буду только с Вами. Так надёжнее и безопаснее и для Вас, и для меня. Всё, запоминайте реквизиты банка, счёт. У Вас мало времени.

– Ну и наглец!

Далее последовали указания директору уже известного Гаагского банка о срочном переводе десяти с половиной миллионов долларов на продиктованный ему счёт в банке, расположенный на Кипре. Ровно через час новый звонок и тот же уверенный голос. На русском языке, произнёс: