Противофаза (СИ)

Выяснилось, от меня, ясен пень, что эта зараза передаётся от мужчины к мужчине… хм, специфическим путём, а ещё через поцелуи. Заражённые, если выживают, в свою очередь начинают охотиться на других мужчин, подстерегая и насилуя их в безлюдных местах, тёмных парках, банях и милицейских участках.

— А в милиции почему? — поинтересовался Хвост, расширив глаза от ужаса.

— Мне откуда знать, почему там так много пидоров развелось, — пробухтел ему в ответ, злясь, что тот никак не догоняет мои приколы своим серым веществом, — Вот, слушай историю. Иду я однажды по улице, слегка навеселе. Вдруг подходят двое мусоров и бухтят: «Пройдёмте, будете свидетелем». Я возьми и ляпни: «Пральна, давно вам пора зарегистрировать свои отношения»?

— И чё?

— А ничё. Изловили меня и выпороли больно.

— Эх! Жаль, что меня там не было! — бурно огорчился Хвост, опять не ничего вкурив.

— А ещё у пидорасов появляются странные желания обряжаться в женские одежды, колготки там разные на себя напяливать, морду мазать макияжем всяким, в обуви на каблуках ходить, задницей вертя, — продолжил я нагонять жути.

— Да ну! — снова запереживал Хвост.

А я с трудом сдерживался, чтобы не заржать в голос. Даже скулы сводило.

— Пожилых они не станут трогать, — попробовал возразить сосед.

— Вот они то, пожилые, в смысле, больше всего подвергаются опасности изнасилования. С ними ведь легче всего справиться, — убеждённо заявил я.

Сосед скис.

— И никаких лекарств против такой жути нету? — с надеждой вопросил он.

— Пока нет, — горестно помотал я физией, — Ну, если только предохраняться при помощи затычки в нужное место. В аптеке они должны продаваться.

Посидели молча. Хмель будто выветрился у пенсионера. Вдруг глаза у него загорелись каким-то пониманием, и он заорал:

— Вон оно чё! А ведь Лёнька то Брежнев оказывается тоже пидор!

Твою… конституцию! Я всхлипнул от рвущегося наружу смеха и выскочил из-за стола будто бы по нужде. Отдышался на улице и вернулся, слегка похрюкивая. Нет, пора уже помаленьку закругляться с этой вечеринкой, а то у меня в животе точно чего-нибудь надорвётся. Петровичу было уже всё по барабану. Кажется, он перебрал впечатлений этого дня. Короче, распрощались с ним почти по-английски и пошли в свои хоромы. Хвост хоть и поддатый, но был ещё в адеквате. В реках у него обнаружился купленный нами и реквизированный обратно кусок сыра.

— Он у нас дрова покрал, — прокомментировал он свой поступок.

— Хвостяре Бог послал кусочек сыра… — хмыкнул я.

В доме было ещё холодновато, дрова в печи не полностью прогорели. Добавили туда ещё несколько полешек и пошли в гараж, так как именно из него имелся хитро выполненный ход в подпол. Лючок располагался под Москвичом в ремонтной яме, практически незаметный. Открыли его, сдвинув лист из железа в сторону. Хвост первым спустился по деревянной лестнице и включил внизу свет. Помещение подпола выглядело коридором примерно метров на двенадцать длиной и трёх шириной, с потолком чуть больше двух метров. Пахло почему-то деревянной стружкой. Правая стена была вся заставлена стеллажами до потолка, на которых хранилась всякая бытовая всячина. В конце своеобразного коридора располагалась примерно такая же деревянная лестница вверх, запирающаяся люком. Получалось, что попасть в подпол из дома было невозможно. С учётом воровских наклонностей окружающего народонаселения индюкова предусмотрительность порадовала. По левую сторону коридора располагались четыре двери. За первыми тремя находились настоящие камеры с деревянными нарами. Своя собственная, так сказать, тюрьма. Одна из камер, судя по скобам в стенах и в потолке, использовалась как пыточная.