Заслушавшись Бога, застылаТрущоба в смиреньи и мощи.Болот необъятная силаХранит изначальные рощи.Здесь тихо, здесь свято, здесь дико,Здесь втоптана лосем дорожка…В болотах желтеет морошка,А склоны багрит земляника.Шепча, заговорщики-елиСплотились сплошною стеноюВкруг озера, темной купелиС студеной, прозрачной водою.Украсили мхи его пышно,И лес хоронит его зорко,И точно колдунья озерко –Коварно, глубоко, неслышно…Лишь солнце, покорное смене,Звучащей в покое природы,Печальные, строгие пени,Как думы, положит на воды, –На это озерко из чащи,С главою, опущенной долу,Выходит послушник молчащийИ молится Лавру и Фролу.Июль 1913«Как вещий сон года, но всё трудней дорога…»
Как вещий сон года, но всё трудней дорогаНа всё дерзающих, безмолвных размышлений.Я создан для того, чтоб познавать жизнь БогаВ потоке суеты и в мраке утомлений.Мой хладнокровный взор читает в пестрой сменеБесстрастный приговор, висящий над землею,И складываю я безумства впечатленийВ путь предначертанный, свершаемый и мною.А сердце лишь на миг, о, лишь на миг, согретоУлыбкой, музыкой, влюбленностью, природой…Зачем-то уронил на землю Бог поэтаИ наделил его печалью и свободой.Июль 1913 Constantinopoli«Тишина лесная, успокой меня…»
Тишина лесная, успокой меня.Дай мне, дай заслушаться молодого дня.Тишина, дала же ты чуткость всем вокруг –Диким козам – трепетность, ласковость, испуг,Белкам страсть веселую к шуткам и проказам,Мудрость наших бабушек совам большеглазым,Зайцам игры странные в пятнах полнолунья,Змеям же – внимательность… Дай и мне, колдунья!Дай мне безрассудочность, нежность и улыбку,Дай мне струны на душу, душу – точно скрипкуИ на ней далекие шорохи сыграй…Тишина лесная, дай мне душу, дай!28 июля 1913 Волма«Есть жизнь глубокого, последнего покоя…»