Противостояние

Согласно Докладу по Департаменту военных поселений от 23 марта 1857 г. Новороссийским и Бессарабским генерал-губернатором генерал-адъютантом графом А.Г. Строгановым было назначено следствие, которое по его поручению проводил его же адъютант. Как показала жена рядового Капо, через некоторое время после вступления неприятельских войск в Балаклаву и окрестности, ее муж, «возвратясь домой поздно вечером, принес с собой на груди скрученные знамена, спрятал под сундук и строго приказал ей никому о том не говорить».

Он, якобы, наблюдал закапывание и, опасаясь, что неприятель может найти имущество батальона, вырыл знамена. Судьба же денег осталась неизвестной.

В начале ноября 1854 г. Капо вместе с другими военнопленными был отправлен во Францию, где умер. Прощаясь с женой, он просил ее сохранить то, что спрятано. Елизавета Капо до ноября 1855 г. на территории занятой противником в деревни Карань, боясь обыска со стороны неприятельских властей, хранила знамена в подушке, которая все время находилась в люльке с ее ребенком.

Когда англичане и французы стали высылать семейства чинов батальона в Феодосию, Елизавете, не смотря на ее бедность, удалось нанять повозку и доставить знамя батальона и 6 значков в Главную квартиру русской армии.

За спасение знамени по ходатайству Новороссийского и Бессарабского генерал- губернатора генерал-адъютанта графа А.Г. Строганова от 7 марта 1857 г. Елизавете Капо была пожалована по высочайшему повелению серебряная медаль для ношения на груди с надписью «За усердие».

Из Канцелярии Капитула Российских императорских и царских орденов медаль была отправлена в Департамент военных поселений, оттуда поступила в дежурство Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора графа А.Г. Строганова, и как он 17 мая 1857 г. уведомлял Департамент военных поселений, в «Управлении моем получена и отослана по принадлежности».[12]

Судьба денег осталась неизвестной. Что поделаешь — война.

Фельдмаршал Генри Эвелин Вуд. В 1854 г. мичман Королевского военно-морского флота.

ПОТЕРИ 

История 46-го пехотного полка совсем обыденно говорит, что Балаклаву взяли «без кровопролития».^{601} Понятно, русским было обидно, что уже второй город в Крыму пал. Потому бою стремились придать характер ожесточенного, а потери союзники сделать большими, что скорее свидетельствует о подмене действительного желаемым. У Дубровина есть упоминание о том, как англичане во время атаки от городского шлагбаума попали под огонь и оставили на земле после разрыва одной (!) гранаты до 30 убитых и раненых.^{602}

Это уже фантазия: такие потери картечью в сомкнутый строй нанести сложно, а тут граната полупудовой мортиры.

Аничков приводит не менее странные цифры: почти 100 убитых и 100 раненых^{603} (что само собой по процентному соотношению нелепо, должно было хотя бы 100/400 или еще вероятнее 100/500), то это, пожалуй, снова выдается желаемое за действительное. Если же мы эти цифры признаем, то тогда это должна быть почти вторая Альма! Не шучу. Вспомним, что за несколько часов сумасшедшего боя за альминский берег британцы потеряли убитыми более 300 чел. А там был картечный огонь десятков орудий и выстрелы сотен стрелков, то есть с боем за Балаклаву ситуация не сравнимая. Четыре мортирки плюс меньше сотни ружейных стволов при всем желании и максимальной доблести просто не могли стать серьезным препятствием на пути британцев. Потому груды павших неприятелей, это скорее желаемое, нежели действительное. Увы, но даже если бы греки держались в Балаклаве, как красноармейцы в Сталинграде и судьба каждого дома решалась исключительно после жесточайшей рукопашной, такого соотношения никак не могло быть.

Единственный, кто пишет о потерях из британцев, это Натаниель Стивенс. Тот, которому пришлось со своими солдатами лежать почти под стенами Генуэзской крепости, укрываясь от огня с моря. Один из снарядов с моря почти попал в их цепь, ранив нескольких человек.^{604}

Из гарнизона Балаклавы в плен попали 6 офицеров (все раненые) и примерно 6080 нижних чинов (артиллеристы и греки). Остальные или погибли или. вероятнее всего, большинство предпочли сдаче в плен возможность уйти в Севастополь.

СОЗДАНИЕ БАЗЫ В БАЛАКЛАВЕ

Как только английские корабли (первыми были «Карадок» и «Даймонд»^{605}) вошли в Балаклавскую бухту с борта каждого из линейных кораблей были высажены на берег партии из 100 морских пехотинцев.^{606} После входа Легкой дивизии еще по 30 человек от полка выделялись в гарнизон города. Первым английским офицером, ступившим на землю Балаклавы, стал командир линейного корабля «Агамемнон» кептен Мендс.^{607}

Вскоре появился запыленный после двенадцатичасового марша Раглан со штабом. Для его встречи собрали пленных и сложили в кучи взятое оружие. Мендс первым из флотских командиров встретил торжественно въехавшего в город лорда^{608} Как же — второй город достается верным солдатам королевы почти без боя!