Противостояние

— Да, я так считаю!

— Какие вопросы мы будем рассматривать, Егор Кузьмич, что нам требуется присутствии профильных секретарей.

— Партия должна знать что происходит! — не нашел лучшего оправдания своим словам Егор Кузьмич Лигачев

Злобные глаза Соломенцева, скучающие — Алиева, какой-то осунувшийся Громыко. Право, не стоило сюда ездить, чтобы смотреть — на этих.

— Товарищ Лигачев, давайте не будем заниматься демагогией … — внезапно и резко вклинился в разговор до тех пор сидевший молча Щербицкий — не стоит спекулировать на постигшей нас, весь советский народ трагедии. Не надо!

Не надо… Волки добрались до подраненного лося, инее стоит отбивать у них кусок мяса. Не надо — можно дорого заплатить. Не надо — потому что те, кто сейчас в большинстве претерпели слишком много унижений за последние два года — а теперь пришел их через. И за право решать — они готовы порвать глотку любому, даже тому с кем за одним столом просидели не один год.

Вот что не было сказано. Но подразумевалось.

Не надо.

— Товарищи, вопрос ставиться на голосование?

— Не надо… — усталым голосом сказал Громыко — не надо ставить этот вопрос на голосование. Нам и без этого нужно многое решить.

— Тогда первый вопрос повестки дня. Избрание генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Советского союза. Прошу выдвигать кандидатуры, товарищи…

Спешат…

— Товарищи, а у нас есть кворум для принятия решения? — попытался остановить уже разгоняющийся под гору поезд Рыжков

— Семь из десяти, думаю что есть, товарищ Рыжков… — подчеркнуто спокойно сказал Алиев

— Но может быть лучше отложить этот вопрос до Пленума и провести голосование полным составом?

— Страна не может находиться без руководителя до Пленума, Николай! — снова заговорил Громыко, назидательным жестом подняв палец — слишком много произошло такого, что требует твердой и опытной руки у штурвала. В такой ситуации мы должны как никогда сплотиться и проявить единство перед лицом угрозы нашей партии, и нашей, не побоюсь сказать — родине. Чтобы собрать Пленум — нужно как минимум неделя, и все это время страна будет оставаться без руководителя? Нет, товарищ Рыжков, такого не может быть. В конце концов наше дело — предложить Пленуму достойного человека, а дело Пленума уже — утверждать его или нет.

Византийский рисунок политической игры проявлялся и здесь — тем, кто затеял все это, нельзя было отложить вопрос до Пленума, явиться на Пленум без готовой кандидатуры. Если так произойдет — на Пленуме развернется настоящая борьба между политическими группировками и результат ее непредсказуем. Если выйти на Пленум с готовым кандидатом — мало кто из членов ЦК решится выступить против решения Политбюро. Утвердят, как утверждали до этого.

— Товарищи. Предлагаю избрать Генеральным секретарем ЦК КПСС товарища Громыко — внес кандидатуру Алиев

— Вношу свою кандидатуру — резко сказал Лигачев. Нашел взглядом Рыжкова, тот сидел, тупо смотря в стол. Видимо — уже сдался

— Товарищи… — откашлялся Громыко — так нельзя. Мне еще Леонид Ильич работу предлагал попроще. Годы не те.

— Да какие ваши годы, Андрей Андреевич.

— Преклонные. Нельзя мне Генеральным секретарем, нельзя. Помру — и что будете делать? Опять — выбирать. По народу уже анекдоты разные ходят, про гонки на лафетах. Нельзя мне, товарищи, не справлюсь. Беру самоотвод.

— Тогда предложите, товарищ Громыко. Как самый опытный из нас.

— А и предложу… — вдруг как-то легко, без соответствия весомости слов и тона, каким они были сказаны сказал Громыко — был один Михаил Сергеевич, будет другой Михаил Сергеевич. Народ и не заметит.

— Смерти моей хотите, Андрей Андреевич — отозвался Соломенцев

— Надо Миша, надо… — внезапно построжал Громыко — надо порядок наводить в стране. Распустили, понимаешь гайки… теперь хлебаем. Ты у нас председатель комиссии партконтроля, вот тебе и надо порядок наводить.

— Тут без бутылки и КГБ не разберешься.

— Разберешься, Миша, разберешься. Не заявляй самоотвод, не примем.

Лигачев не мог поверить своим ушам — он в Политбюро был намного дольше, чем Рыжков — и сейчас не верил тому, что видел. Громыко никогда так явно не лез вперед, всегда старался маневрировать. Сейчас же — он не был похож на себя.

— Еще кандидатуры будут, товарищи? — строго спросил Алиев

Молчание. Хоть ножом режь.

— Тогда порядок голосования. Бюллетенями?

— А что тянуть? — снова заговорил Щербицкий — нечего бумагу портить. Здесь все свои.

Как метроном — в голове.

— Кто за то, чтобы избрать генеральным секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Советского союза Соломенцева Михаила Сергеевича, прошу проголосовать поднятием руки.