Противостояние

Однако каким-то чудом проскочившие конные или пешие вайхэнские недобитки все-таки добрались до снежной стены. И со стремительностью обреченных они убегали через пробитые мастами проходы.

Я увидел, что мои дарвэнские артиллеристы вывели из крепости две сотни барлэйских коней. Но не для себя: латники Бергтела запрыгнули на них и начали преследовать убегавших врагов.

Тут же по какому-то неслышному зову из леса прибежали несколько сотен ляшков, которые устремились к своим хозяевам. Альвы быстро на них взобрались и ринулись вслед за оказавшимися первыми барлэйскими всадниками.

У меня же боевой запал окончательно выдохся. Как ненужную вещь, я отбросил чужой меч в сторону. Потом снял шлем с мокрой от пота головы и осмотрелся по сторонам.

Такого лютого побоища мне еще ни разу в жизни не доводилось видеть. Тут не то что мои командировки на Ближний Восток, но даже вчерашний штурм Марэборга становились какими-то блеклыми.

В грязно-красной каше, где перемешались снег с кровью, лежали несколько тысяч трупов вайхэнцев и их лошадей. Однако здесь встречались и альвы с барлэйцами, а также огромные трупы окончательно решивших исход боя мастов.

И от такого количества мертвых тел союзников мне впервые стало не по себе. И чтобы немного перевести дух, я подошел к одной из мертвых лошадей и грузно присел на седло.

Душу захлестнула ненависть ко всем правителям, развязывающим эти войны. А еще к Пилсудским, встреча с которыми и забросила меня в этот ад. Хотя, может, стоит их поблагодарить, ведь мне удалось помочь не самым плохим участникам конфликта.

Я сделал несколько глубоких вдохов, и разум постепенно прояснился. Все-таки после того, как снял шлем, стало немного легче дышать. А свежий воздух и спокойствие — самые лучшие средства от нахлынувших переживаний.

Хотя этот вонючий запах горелого человеческого и лошадиного мяса все же раздражал мое обоняние. Словно я попал на скотобойню, где убивают и смолят свиней.

«Вот ведь и в армии служил, и трупы видел, а тут раз — и расклеился…» — подумал я.

Хотя вчера внутри Марэборга тот еще фарш был. И ничего, как-то перетерпел, а сегодня вот не вышло. Возможно, проблема в количестве, ведь здесь валяются не менее пятнадати тысяч трупов.

Я сунул руку в седельную сумку мертвой лошади. И словно мародер, стал там усиленно рыться. Выкинул бесполезные вещи мертвого вайхэнца, который как раз под своей лошадью и нашел смерть.

А потом наткнулся на какую-то тряпицу. Пусть она и не отличалась чистотой, но мне было все равно. Просто хотелось вытереть лицо и шею от пота. А еще бы ванну принять… вот за что бы сейчас заплатил любые деньги!

Бросил тряпку на труп лошади и продолжил наблюдать за нашими воинами. Большая часть из них кинулись преследовать врагов. Остальные сейчас помогали своим раненым и добивали валявшихся вайхэнцев.

В плен тут никого не брали — свои женевские конвенции, видимо, еще не придумали. Но я уже привык к местным правилам войны. И как по мне, так они более честные. Не в том смысле, что правильные, но и не лицемерные. Ведь если начали войну, то для чего потом притворяться ангелами?

Примерно полчаса я тупо сидел, словно впал в какой-то ступор. Недалеко от меня ходили наши и вонзали свои клинки в любые более-менее целые трупы. Причем они делали это настолько отстраненно, что напоминали мне фермеров, работавших на поле.

— Стой! Этого не трогай! — сказал я альву.

Тот, буквально в пяти метрах от меня, хотел проткнуть клинком окровавленное лицо молодого парня. Альв с каким-то безразличием посмотрел на меня, потом пожал плечами и пошел дальше.

Мои же глаза уставились на вайхэнца, который уже давно безуспешно притворялся мертвым. Молоденький дурачок, ты сам подписался на это, а теперь пытаешься спасти свою поганую душонку!..

— Открой глаза, придурок! Я знаю, что ты жив!

Он никак не отреагировал, а продолжал лежать на задней ноге трупа лошади и притворяться мертвым. Видимо, сейчас молился всем богам и надеялся, что враг обращается не к нему. Наивные мечты идиота, надеявшегося выбраться из этого ада…

Тогда пришлось слепить снежок из красного снега и бросить его, попав точно в лицо парню. И снова ничего не произошло, хотя благодаря урокам Дэи и моему дару харука я знал, что этот поганец жив и находится в сознании.

Однако вайхэнец попался очень упорный, или же, наоборот, слишком глупый. И когда мне пришла в голову новая идея, как его расшевелить, то прямо над моим плечом звонко просвистела стрела.

Черная с белым оперением, она пробила ладонь притворявшегося вайхэнца, пригвоздив его руку к трупу лошади. Парень вскрикнул от боли и наконец-то открыл глаза. Я же повернулся, чтобы посмотреть на наглого лучника.

— Не убила ведь! — пожала плечами стоявшая метрах в двадцати от меня Барбиэль, а потом неспешным шагом пошла в мою сторону. Не забывая при этом протыкать мечом лежавшие кругом трупы.

— Еще взяли кого? — спросил я. — Ведь просил же…

— Немного, — скривила женщина недовольную гримасу.

— Сколько?

— Десятка три.

— Могли бы чуточку больше!.. — буркнул я и снова уставился на парня.