Противостояние. 5 июля 1990 – 10 января 1991. Том 2

Теперь он едва мог вспомнить, что произошло: возможно, потому, что его истерзанный разум не хотел вспоминать. Он пробыл в пустыне больше недели до последнего катастрофического возвращения в Индиан-Спрингс. Скорпион укусил его в средний палец левой руки (трахальный палец, как сказал бы давно сгинувший Карли Ейтс из давно сгинувшего Паутенвилла), и кисть раздулась, словно резиновая перчатка, наполненная водой. Неземной огонь пылал в его голове. И тем не менее он не останавливался.

В конце концов вернулся в Индиан-Спрингс, все еще ощущая себя плодом чьего-то воображения. Потом потек добродушный разговор, когда мужчины осматривали его находки: воспламеняющиеся взрыватели, контактные мины, всякую мелочовку. Впервые после укуса скорпиона Мусорник почувствовал, что ему хорошо.

А потом, безо всякого предупреждения, время сместилось, и он вдруг вернулся в Паутенвилл. Кто-то сказал: «Эй, Мусорник, люди, которые играют с огнем, дуют в постель», – и он поднял голову, ожидая увидеть Билли Джеймисона, но увидел Рича Граудемора, улыбающегося и ковыряющего в зубах спичкой, с почерневшими от машинного масла пальцами, потому что в бильярдную он пришел прямо с автозаправочной станции «Тексако», чтобы сгонять партию во время обеденного перерыва. И кто-то еще сказал: «Вам, парни, лучше спрятать спички. Мусорище вернулся в город», – и начинал фразу вроде бы Стив Тобин, а заканчивал ее уже не он. Заканчивал ее Карли Ейтс в старой, потертой мотоциклетной куртке с капюшоном. С нарастающим ужасом Мусорный Бак видел, что все они здесь, не желающие угомониться трупы, вернувшиеся в его жизнь. Ричи Граудемор, и Карли, и Норм Моррисетт, и Хэтч Каннингэм, тот самый, который начал лысеть в восемнадцать, и остальные называли его Хэтч Куннилингус.

И они все подозрительно смотрели на него. А потом посыпались вопросы, перенесшиеся через пропасть времени: Эй, Мусорник, почему ты не сжег ШКОЛУ? Эй, Мусорище, ты уже отжег себе зад? Эй, Мусорный Бак, я слышал, ты нюхаешь жидкость из зажигалки «Ронсон», это правда?

Потом внес свою лепту и Карли Ейтс: Эй, Мусорник! Что сказала старуха Семпл, когда ты сжег ее пенсионный чек?

Он попытался закричать на них, но лишь прошептал: «Только больше не спрашивайте меня о пенсионном чеке старухи Семпл». А потом убежал.

Остальное происходило как во сне. Он брал зажигательные взрыватели и закреплял их на автозаправщиках, которые стояли в гаражном ангаре. Руки сами делали работу, разум пребывал где-то далеко-далеко, унесенный вихрем. Люди видели, как он курсировал между гаражным ангаром и вездеходом на больших баллонных шинах, некоторые даже махали ему рукой, но никто не подошел и не спросил, что он делает. В конце концов, он носил на шее амулет Флэгга.

Мусорище делал свою работу и думал о Терре-Хоте.

В Терре-Хоте они заставляли его кусать зубами резиновую штуковину, когда били электрическими разрядами, и человек, который стоял у пульта, иногда выглядел как отцеубийца-шериф, иногда – как Карли Ейтс, иногда – как Хэтч Куннилингус. И Мусорник всегда надрывно клялся себе, что на этот раз не обоссытся. И обязательно обоссывался.

Заминировав автозаправщики, он отправился в ближайший ангар и заминировал стоявшие там вертолеты. Чтобы сделать все правильно, ему требовались взрыватели с таймерами, поэтому он пошел на кухню столовой и нашел с десяток дешевых пластмассовых таймеров. Ставишь их на пятнадцать минут или на полчаса, а когда стрелка возвращается к нулю, они издают мелодичный «динь», и ты знаешь, что пора вынимать пирог из духовки. «Только вместо «динь», – подумал Мусорник, – на этот раз будет “бах”». Ему это нравилось. Хорошо он это придумал. Если Карл Ейтс или Рич Граудемор попытаются поднять эти вертолеты в воздух, их будет ждать большой и толстый сюрприз. Мусорник просто подключил кухонные таймеры к системам зажигания вертолетов.

Когда он с этим покончил, на мгновение к нему вернулось здравомыслие. Момент выбора. Он в изумлении оглядел вертолеты, стоящие в гулком ангаре, потом посмотрел на свои руки. Они пахли сгоревшими пистонами. Но ведь он находился не в Паутенвилле. В Паутенвилле никаких вертолетов не было. И солнце Индианы не сияло так ярко и не жгло так сильно, как здешнее солнце. Он находился в Неваде. Карли и его дружки из бильярдной умерли. Умерли от «супергриппа».

Мусорник повернулся и с сомнением посмотрел на свои труды. Что он наделал, собравшись вывести из строя принадлежащую темному человеку технику? Это же бессмысленно, чистое безумие. Он должен все разминировать, и быстро.

Да… но прекрасные взрывы.

Прекрасные пожары.

Растекающееся повсюду горящее самолетное топливо. Вертолеты, взрывающиеся в воздухе. Какая красота!..