Противостояние. Обама против Путина

История с Минобороны имеет еще одно измерение, о котором слишком редко говорят. При Анатолии Сердюкове это было, наверное, самое молчаливое министерство. Сердюков никогда ничего не объяснял ни армии, ни обществу. Его решения были абсолютными, безусловно, верными и не подлежащими обсуждению. Общественного мнения для него не существовало.

Странно, не правда ли? И президент, и премьер министр находят время для того, чтобы регулярно разъяснять свои действия и свою политику. То же делает глава МИДа, глава Минэкономразвития, главы многих других ведомств. Почему же министр обороны взял себе право молчать, даже когда возникали самые недоуменные вопросы по поводу его, мягко говоря, не всегда оправданных решений.

Кто‑то скажет: Минобороны — закрытая структура, там все секретно, министру по должности полагалось молчать. Но это не так. Далеко не все секретно или должно быть секретно в деятельности этого ведомства. Жилье для военных — объект несекретный. Закрытые в центре Москвы военные академии — объекты несекретные. Распродаваемая собственность Минобороны — объекты несекретные. И судьбы замерзших и загубленных солдат также несекретны. И по всем этим объяснения требовались, но мы их не получали. Министерство обороны по всем поводам упорно молчало.

И теперь становится ясно, почему. Отсутствие информации, гробовое молчание Министерства обороны, отказ объяснять самые спорные и произвольные решения, это не просто каприз министра. Это сознательная политика презрения к общественному мнению, и вообще — к любому мнению, кроме своего собственного. Ведь если все, происходящее в министерстве, недоступно для взгляда извне, — от кадровой политики, от которой почему‑то выигрывали в основном молодые сотрудницы, пришедшие из налоговой службы, до простаивающих годами не заселенными домами для военных, то так гораздо удобнее. Так гораздо удобнее распоряжаться госсобственностью как своей и распродавать ее так, как считаешь нужным, и вывозить все, что понравилось, из военных музеев.

Наверное, министр даже не задумывался, что это состояние вседозволенности и безнаказанности может закончиться. Наверное, он был убежден, что возмущение офицеров и командиров, отказывавшихся служить под его началом, не будет иметь никаких последствий. Наверное, он считал, что может распоряжаться министерством так, как считает нужным, и никто ему не указ. Теперь, когда он отправлен в отставку, а новый министр отменяет один за другим его приказы и решения и обещает восстановить на службе многих необоснованно уволенных офицеров, бывший министр может убедиться в обратном. Однако много вреда, некоторые считают — слишком много — уже было нанесено.

Иногда спорят о том, чего больше сделал Анатолий Сердюков — полезного или вредного. Но, безусловно, то, что его руководство отныне будут всегда вспоминать как темный период для наших вооруженных сил, как руководство, которое никогда больше не должно повториться.

Урок, который уже можно извлечь из этой истории, однозначен: министр обороны — это публичная фигура, которая должна объяснять свои действия и решения обществу. Общество не посягает на закрытые стороны деятельности этого важного ведомства. Но оно должно знать и понимать, что и почему происходит в нашей армии. А министр должен уметь объяснять свои решения. Иначе результат будет печальным. Ведь закрытость всегда путь к произволу и коррупции.

2012 г.

Коррупция: ключевая проблема России

Проблема года в России это, безусловно, коррупция. Для многих коррупция стала у нас чуть ли не вторым параллельным законом. Она дает скрытое право на вседозволенность и безответственность. Коррупцией пронизаны и террор в Кущевке, и трагедия Крымска, и скандал вокруг Минобороны, и развалившееся после шумных телевизионных разоблачений дело подмосковных игорных домов и связанных с ними прокуроров, и обрушение под Владивостоком печально знаменитой трассы на АТЭС. Коррупция сегодня, вероятно, самая большая беда России. Причем ее последствия невозможно предсказать.

Коррупция вкрадчива. Она, как коварная болезнь, исподволь проникает в общественный организм, подтачивает его изнутри, а когда выходит наружу, то остается лишь в ужасе отшатнуться. Она маскируется под смазку для экономики, на деле нещадно паразитируя на ней. «Откаты — не коррупция, а механизм развития экономики», — с циничной улыбкой, не стесняясь, рассуждают некоторые чиновники, особенно те, кто лучше других и по себе знает, какой на самом деле это механизм. «Коррупция? — в лицо рассмеются вам деловитые бизнесмены и олигархи. — А куда без нее?!».