Противостояние.Том I

— Хватит верховодить мной, Фрэнни.

— Нет, Джесс, именно ты все это время ездил на мне верхом, — издевательски бросила она, поддавшись внезапному, яростному приступу гнева, и тогда он дал ей пощечину, а потом, потрясенный случившимся, уставился на нее.

— Прости меня, Фрэн.

— Принято, — ответила она бесцветным голосом. — Поехали.

По дороге к стоянке они не разговаривали. Фрэн сидела, положив руки на колени, и смотрела, как в просветах между коттеджами мелькает синева океана. Эти домики похожи на трущобы, подумала она. Большая их часть встречала летний сезон, до официального начала которого оставалось меньше недели, закрытыми ставнями. Кому они принадлежат? Профессорам Массачусетского технологического института. Врачам из Бостона. Нью-йоркским юристам. Эти дома не похожи на шикарные особняки тех, чьи доходы исчисляются семи- или восьмизначными цифрами. Но когда их владельцы появятся здесь, то самый низкий коэффициент интеллекта в этом районе будет у Гаса, смотрителя автостоянки. У детей будут велосипеды, такие же, как у Джесса. Со скучающими лицами они станут сопровождать своих родителей на званые обеды, где подают омаров, и на спектакли местного театра. Они будут слоняться по главной улице, выдавая себя в неверном мягком свете летних сумерек за городских обывателей. Она глядела на яркие проблески синевы между густо натыканными домами, но сквозь пелену снова нахлынувших слез все казалось расплывчатым. Белое плачущее облачко.

Вот и стоянка. Гас махнул им рукой, и они помахали ему в ответ.

— Прости меня, Фрэнни, за то, что я ударил тебя, — подавленно произнес Джесс. — Я не хотел этого.

— Знаю. Ты вернешься в Портленд?

— Я переночую здесь, а утром позвоню тебе. Последнее слово за тобой, Фрэнни. И если ты все-таки решишься на аборт, я наскребу денег.

— Это понимать как каламбур?

— Нет, — сказал он. — Вовсе нет. — Он придвинулся к ней и целомудренно поцеловал. — Я люблю тебя, Фрэн.

«Я не верю тебе, — подумала она. — Я совсем не верю тебе теперь… но буду любезной. Я смогу».

— Отлично, — произнесла она спокойно.

— Я буду в мотеле «Лайтхаус». Позвони, если захочешь.

— Договорились. — Фрэнни переместилась за руль и внезапно почувствовала страшную усталость. Прикушенный язык ужасно болел.

Джесс подошел к своему велосипеду, прикрепленному к ограде стоянки, и обернулся:

— Мне хочется, чтобы ты позвонила, Фрэнни.

Она натянуто улыбнулась:

— Посмотрим. Пока, Джесс.

Фрэнни включила двигатель и выехала со стоянки на прибрежную автостраду. Она видела Джесса, все еще стоявшего рядом с велосипедом, на фоне океана и во второй раз за день мысленно обвинила его в том, что он всегда точно знает, как выглядит со стороны. Только теперь вместо раздражения она испытывала легкую грусть. Сможет ли она когда-нибудь увидеть океан таким, каким он был раньше, до того, как все произошло. Язык причинял невыносимую боль. Она опустила стекло и сплюнула. Все в порядке, слюна была белой. В соленом дыхании океана она уловила привкус горьких слез.

Глава 3

Норм Брюетт был разбужен в четверть одиннадцатого утра потасовкой детей под окном спальни и музыкой кантри, доносившейся с кухни.

В трусах и майке он прошлепал к двери, резко распахнул ее и заорал:

— Эй, мелюзга, живо заткнитесь!

На минуту все смолкло. Люк и Бобби выглянули из-за старого, ржавого, развалившегося грузовика, ставшего предметом их ссоры. Как всегда, глядя на детей, Норм испытывал противоречивые чувства. Его сердце сжималось от боли, когда он видел их поношенную одежду, выданную Армией спасения, точно такую же, как на негритянском отродье в восточной части Арнетта. И в то же время на него могла напасть ужасная, слепая ярость, когда он готов был подскочить к ним и просто душу из них вытряхнуть.

— Да, папочка, — сказал Люк покорно. Ему было девять.

— Да, папочка, — эхом отозвался Бобби. Ему шел восьмой год.

Норм еще немного постоял, глядя на них, и захлопнул дверь. На мгновение он задержался, в нерешительности уставившись на ворох одежды, в которой ходил вчера. Она так и осталась валяться там, где он ее бросил, рядом с их двуспальной кроватью.

«Грязная сука! — подумал он. — Даже не повесила мои лохмотья».

— Лайла! — закричал он.

Ответа не последовало. Он хотел было рвануть дверь снова и узнать у Люка, где ее черти носят. До следующего благотворительного базара еще неделя, и если она опять отправилась в Брейнтри в бюро по найму, то она еще большая дура, чем он предполагал.