Противостояние. Том II

— Да, тревожусь. — То, что последовало за этим, было жутко трудно произнести, но оттого, что он выговорился, доверился другому человеку, ему стало гораздо лучше. — По-моему, она, возможно, подумывала о… ну, о самоубийстве. Причина не только во мне, — торопливо добавил он, — не подумайте, будто я считаю, что какая-то девушка покончит с собой лишь из-за того, что не может обладать таким роскошным сексуальным парнем, как старина Ларри Андервуд. Дело в том, что тот мальчик, о котором она заботилась, выбрался из своей скорлупы, и думаю, ей сейчас одиноко, когда от нее уже никто не зависит.

— Если ее депрессия перерастет в хроническую и станет углубляться от цикла к циклу, она и впрямь может покончить с собой, — произнес Судья с холодным безразличием.

Ларри пораженно уставился на него.

— Но ты ведь не можешь раздвоиться, — сказал Судья. — Верно?

— Тогда с этим и живи, — вдохновенно изрек Судья. — Ради Бога, Ларри, повзрослей. Обрети чуть-чуть уверенности в себе. Ей-богу, когда ее слишком много, это поганая штука, но в небольшой дозе, чтобы смягчить твои угрызения совести, она совершенно необходима! Для души это то же самое, что солнцезащитный крем для кожи в летний зной. Ты можешь управлять лишь своей душой, да и то время от времени какому-нибудь умнику-психологу надо проверять твою способность справляться с этим. Повзрослей! Твоя Люси — отличная женщина. Тащить на себе ответственность не только за ее и твою собственную души — значит взваливать на себя слишком много, а взваливать на себя слишком много — один из самых распространенных способов навлечь беду.

— Мне нравится разговаривать с вами, — сказал Ларри и тут же испугался и одновременно подивился той бесхитростной откровенности, с которой прозвучала его фраза.

— Наверное, потому, что я говорю тебе именно то, что ты хочешь услышать, — спокойно заметил Судья, а потом добавил: — Знаешь, есть очень много способов покончить с собой.

И прошло не так уж много времени, прежде чем Ларри представился случай припомнить это замечание при весьма горьких обстоятельствах.

На следующее утро в четверть девятого грузовик Гарольда выезжал с автовокзала Грейхаунд, направляясь опять в район Тейбл-Меса. Гарольд, Уайзак и еще двое сидели в кузове. Норман Келлогг с напарником — в кабине. Они подъехали к пересечению Арапахо и Бродвея, когда навстречу им выехал новехонький «лендровер».

Уайзак помахал рукой и крикнул:

— Куда это вы собрались, Судья?

Судья, выглядевший довольно комично в шерстяной рубахе и жилетке, высунулся из кабины.

— Думаю съездить на денек в Денвер, — дружелюбно ответил он.

— А вы доползете на этой штуковине? — спросил Уайзак.

— Думаю, да, если не стану выезжать на главные дороги.

— Ладно, если случаем проедете мимо книжных магазинчиков, ну знаете, из тех, что отмечены знаком «X»,[6] может, набьете багажник их товаром?

Соленая шутка была встречена общим хохотом, смеялись все, включая Судью. Не смеялся только Гарольд. В это утро он выглядел таким бледным и изможденным, словно был болен. Он, по сути, почти не спал. Надин на деле оказалась не хуже, чем на словах; не одна его потаенная мечта стала этой ночью явью. Мечты, прямо скажем, весьма специфические. Он уже с нетерпением ждал следующей ночи, соленая шутка Уайзака про порнографию смогла вызвать у него лишь бледную тень улыбки теперь, когда он набрался небольшого собственного опыта. Когда он уходил, Надин спала. Прежде чем они вырубились где-то около двух, она заявила, что хочет почитать его дневник. Он сказал, пожалуйста, если ей так хочется. Наверное, он целиком находился в ее власти, но был слишком сбит с толку, чтобы как следует сознавать это. А потом, это же было лучшим, что он написал за всю свою жизнь, и решающим фактором стало его желание… нет, его потребность.

Он нуждался в том, чтобы кто-то еще прочел и оценил его мастерство.

Келлогг склонился из кабины грузовика к Судье.

— Будьте осторожны, папаша, лады? Разный народ сейчас разгуливает по дорогам.

— Действительно разный, — со странной улыбкой сказал Судья. — И я, конечно, буду осторожен. Удачи вам на сегодня, джентльмены. И вам тоже, мистер Уайзак.

Это вызвало еще один взрыв смеха, и они разъехались по своим делам.

Судья направился не в Денвер. Добравшись до шоссе 36, он пересек его и покатил по шоссе 7. Утреннее солнце светило ярко, но еще не пекло, и на этом второстепенном шоссе скопилось не так уж много застывшего транспорта, чтобы нельзя было проехать. В городке Брайтоне дело обстояло хуже; один раз ему пришлось съехать с шоссе и покатить по футбольному полю местной средней школы, чтобы миновать громадный затор. Он продолжал держать курс на восток, пока не добрался до I–25. Поверни он тут направо, и дорога привела бы его в Денвер. Вместо этого он свернул налево — на север — и покатил вниз по пологому склону. Проехав полпути по склону, он поставил рычаг переключения скоростей на нейтралку и опять глянул налево, на запад, где безмятежно вздымались в голубое небо Скалистые горы, а у их подножия лежал Боулдер.