Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова

Генерал-фронтовик М. П. Корабельников свидетельствовал: «Когда я пришел в армию, мне еще не было и двадцати, я еще никогда не любил – тогда люди взрослели позже. Все время я отдавал учебе и до сентября 1942 года даже не помышлял о любви. И это было типично для всей тогдашней молодежи. Только в двадцать один или в двадцать два года просыпались чувства. А кроме того… уж очень тяжело было на войне. Когда в сорок третьем – сорок четвертом мы стали наступать, в армию начали брать женщин, так что в каждом батальоне появлялись поварихи, парикмахерши, прачки… Но надежды на то, что какая-нибудь обратит внимание на простого солдата, почти не было».[5]

Конечно, люди остаются людьми, и, тем более на войне, случалось всякое. Но возникшим отношениям люди на фронте пытались придать сразу какую-то законную или полузаконную форму: отсюда появился ведь термин «полковая жена». Но на фронте рождалась и большая, глубокая любовь, причем особенно трагичная, так как влюбленных часто разлучала смерть. Кстати, если бы наши авторы сценариев почитали стихи К. Симонова, они оттуда могли бы почерпнуть по этой теме очень многое:

В другое время, может быть,И я бы прожил час с чужою,Но в эти дни не изменить

Тебе ни телом, ни душою.Как раз от горя, от того,Что вряд ли вновь тебя увижу,В разлуке сердца своегоЯ слабодушьем не унижу.Случайной лаской не согрет,

До смерти не простясь с тобою,Я милых губ печальный следНавек оставлю за собою.

Мария Долина, герой Советского Союза, заместитель командира эскадрильи 125-го гвардейского авиационного женского полка

А теперь вспомним тот же фильм Чухрая «Баллада о солдате». Насколько отношения Алеши Скворцова (В. Ивашов) и Шуры (Ж. Прохоренко) духовно родственны с этими стихами Симонова! Художественное произведение имеет свои законы. Оно не может и не должно быть фотографией, слепком реальных событий. Главная задача исторического романа или фильма не создать документальное произведение, а донести сущностную глубинную правду о событии, о котором идет речь. Вспомним старца Зосиму Достоевского или отца Сергия Льва Толстого. Совершенно нелепо было бы видеть в этих образах реальные портреты конкретных старцев. Нельзя по «Войне и миру» изучать Отечественную войну 1812 года. Толстовские образы Наполеона, императора Александра I или фельдмаршала Кутузова лишь отдаленно и очень слабо напоминают реальных исторических лиц.

Вернулся домой живым…

Кинообраз Сталина из фильма Михаила Чиаурели «Падение Берлина» мало походил на реального Сталина, но тем не менее этот образ был очень популярен у зрителя

Тем не менее, когда мы читаем роман-эпопею, нас не волнует историческая точность воспроизводимых событий: мы радуемся спасению Николая Ростова, восхищаемся поступком Наташи, отдавшей подводы под раненых, плачем над смертью князя Андрея, жалеем Пьера Безухова, гордимся нашим великим народом, отстоявшим свою Родину, защитив ее от наполеоновского нашествия.

Иногда художественный вымысел может быть вполне оправдан. Например, сегодня мы знаем о весьма неоднозначной деятельности Сталина как Верховного главнокомандующего накануне и во время войны. На его совести, как главы государства и армии, много тяжких грехов перед страной и народом.

Так выглядел реальный Иосиф Сталин

Но когда мы смотрим фильм «Падение Берлина» (М. Чиаурели), то появление в конце фильма генералиссимуса в белом кителе и золотых погонах, прилетевшего в поверженный Берлин на самолете, к которому бегут тысячи людей разных национальностей, освобожденных от нацистского рабства, не вызывает отторжения.