Протокол «Сигма»

В конце коридора Бен увидел отблеск света, падавшего из открытой двери. По мере того как он приближался к ней, музыка делалась громче.

Комната, в которой он оказался, не могла быть не чем иным, как только парадной столовой. Посередине вытянулся Длинный стол, покрытый свежей белой льняной скатертью, па ней стоял серебряный кофейник на серебряном подносе и тарелка с яичницей и сосисками. Завтрак, похоже, был сервирован слугой, но где был он или она? Портативный магнитофон, стоявший на буфете, играл виолончельную сюиту Баха.

И возле стола, спиной к Бену сидел старик в инвалидном кресле. Загорелая лысина, испещренная старческими серыми пятнами, бычья шея, тяжелые плечи.

Старик, казалось, не слышал, как Бен вошел. Наверно, он глуховат, решил Бен, и тут же заметил в правом ухе старика слуховой аппарат.

Однако, стараясь избежать любых случайностей, он сунул руку в карман куртки, нащупал рукоятку пистолета, вынул его и снял с предохранителя. Старик сидел все так же неподвижно. Он был, по-видимому, почти совсем глухим, или же его слуховой аппарат был выключен.

Внезапно Бен вздрогнул от телефонного звонка; звук здесь был таким же громким, что и тот, который он слышал в кабинете минутой раньше.

Но старик все равно не двигался.

Телефон зазвонил во второй, в третий, в четвертый раз и затих.

Потом Бен услышал доносившийся откуда-то из коридора мужской голос, показавшийся ему очень странным и неприятным. Впрочем, почти сразу же он понял, что это говорил автоответчик, но не смог разобрать слов.

Он сделал несколько шагов и приставил ствол пистолета к голове старика.

— Не двигайтесь.

Голова старика упала вперед; подбородок уткнулся в грудь.

Бен схватился свободной рукой за подлокотник и резким движением развернул инвалидное кресло.

Голова старика неподвижно свешивалась вперед, широко раскрытые глаза уставились в пол. Безжизненно.

Бен почувствовал, что на него накатывается паника.

Он прикоснулся к лежавшей на тарелке еде. Она все еще была теплой.

Судя по всему, Россиньоль умер только что. Может быть, его убили?

Если так, то убийца мог все еще находиться в доме!

Бен рысью бросился прочь по тому же коридору, по которому пришел сюда, и телефон зазвонил снова. Оказавшись в кабинете, Бен взглянул на экранчик определителя номера: тот же самый длинный ряд цифр, начинавшийся с “431”. Откуда же поступил вызов? Код показался Бену знакомым. Он был совершенно уверен, что это одна из европейских стран.

В этот момент включился автоответчик.

— Гастон? Гастон? — громко прокричал мужской голос и что-то забормотал.

Хотя позвонивший говорил по-французски, он, несомненно, был иностранцем, так что из-за сильного акцента Бену удалось разобрать лишь несколько слов.

Кто звонил Россиньолю и почему?

Еще один звонок; на сей раз в дверь!

Бен метнулся к задней двери, которую оставил полуоткрытой. Там никого не было.

Быстрее, прочь отсюда!

Он выскочил наружу, пробежал вдоль стены дома, завернул за угол и остановился. Укрывшись за высоким кустом, он увидел медленно проезжавшую мимо белую полицейскую машину. Вероятно, патрульный объезд, предположил он.

Участок Россиньоля отделяла от соседнего двора невысокая сварная решетка. Бен подбежал к забору и перемахнул в соседний двор, который оказался примерно такого же размера, что и участок Россиньоля, но не был так тщательно ухожен. Существовала немалая опасность того, что кто-нибудь из живущих в соседнем доме увидит его, но никто не высунулся в окно, не раздалось никаких криков, так что он без помех обежал вокруг дальней стороны дома и выскочил на Хаусерштрассе. В сотне футов от этого места стоял его “Ровер”. Он подбежал к машине, прыгнул на сиденье и поспешно повернул ключ зажигания. Мотор ожил.

Бен быстро развернулся и поехал по круто спускавшейся под гору улице, заставив себя ехать неторопливо, как было принято в этом городе.

Кто-то только что пытался связаться с Россиньолем. Кто-то звонил из места, где телефонные номера начинались с кода 431.

Цифры плясали перед мысленным взором, и в конце концов в мозгу что-то щелкнуло.

Вена, Австрия.

Звонили из Вены. У этих людей есть преемники, наследники, сказала ему Лизл. Один из них, по словам Меркандетти, жил в Вене: сын чудовища по имени Герхард Ленц. После смерти Россиньоля он может выйти на первый план с таким же успехом, как и любой другой. Бен не ощущал уверенности — нет, ни в малейшей степени, — но по крайней мере это было возможно. Когда нет верных путей, приходится идти по тем, которые кажутся возможными.

Через несколько минут он оказался в сердце города, около Банхофплатц, где Джимми Кавано пытался убить его. Где все это началось.

Он должен попасть на ближайший поезд в Вену.

* * *

Австрийские Альпы

В дверь негромко постучали.

— Да?! — раздраженно откликнулся старик.

В комнату вошел врач в белом халате; низенький толстяк с круглыми плечами и выпирающим животом.

— Как дела, сэр? — спросил врач. — Как вам нравится номер?