Протокол вскрытия

Мне хором пожелали того же… Сглазили.

* * *

А так хорошо все начиналось!

Хозяева уступили нам дом. В первой комнате устроились инспектор с констеблем, вторую заняла я. Звать Эринга к себе под бочок не стала. Бдительность прежде всего!

Дом затих, только за ставнями завывал ветер. Буколический антураж — с вязаными половичками, подушками и мягкими игрушками — навевал сон.

Свернувшись клубочком под одеялом, я сонно думала, что надо бы заказать новый остеотом 17 или хотя бы хорошо заточить старый, когда сверху раздался грохот. От неожиданности я подпрыгнула.

На крыше грохотало так, словно там металась перепуганная корова. Я откинула одеяло. В этот момент в комнату ворвались Эринг с Амунди — всклокоченные, сонные, в одних подштанниках, зато с револьверами. Незабываемое зрелище!

— Регина, ты цела? — с порога встревожено спросил Эринг, окидывая комнату цепким взглядом. Он держал керосиновую лампу, в дрожащем свете которой по дому метались тени.

Констебль глянул на меня и еле заметно улыбнулся.

— Разумеется, — раздраженно отозвалась я, сообразив, как выгляжу. За неимением собственной ночной рубашки пришлось надеть сорочку госпожи Анхильд. Эдакая плащ-палатка, только в розовый цветочек и с ленточками.

— Амунди, — напряженно позвал Эринг. На его щеках проступила щетина, а из дырки в носке выглядывал палец. — Придется лезть на крышу.

Констебль кивнул, а я выругалась про себя. Приятель всерьез полагал, будто наверху обосновались призраки. Сказки уверяют, что потусторонние существа любят прыгать на крышах, пытаясь их разрушить и пробраться внутрь. А когда добьются желаемого, нападают на людей и забивают до смерти.

Только что Эринг намеревался противопоставить драуграм? Не револьверы же, в самом деле!

— Не надо, — вмешалась я. — Я знаю, кто там резвится. — И добавила громче, чтобы перекрыть грохот: — И этот кто-то схлопочет от меня резекционным ножом 18 по надкостнице голени!

Один из малолетних хулиганов отвлекся, пытаясь вникнуть в смысл непонятных слов, в наступившей паузе отчетливо послышалось: «Ой!»

Эринг сориентировался мгновенно.

— Немедленно прекратить! — заорал он. — Или пойдете под суд!

Наверху ойкнули уже на несколько голосов, кто-то панически завопил: «Пацаны, шухер!», прогрохотали торопливые шаги, зашелестела листва.

— Амунди, глянь, что там, — велел Эринг.

Констебль кивнул и вышел.

— За что ты собрался их привлечь? — поинтересовалась я у Эринга, зябко поежившись.

— За препятствия следствию, — хмыкнул он и обнял меня за плечи. — Или за хулиганство. В конце концов, даже настоящих призраков можно судить 19!

Устраивать суд в дверях 20 не пришлось. Спустя минуту Амунди вернулся и доложил:

— Чисто.

Эринг отчего-то колебался.

— Амунди, иди спать, — приказал он и повернулся ко мне. — Регина, я останусь с тобой.

Я махнула рукой и направилась в постель.

* * *

Снилась какая-то чушь. Очень грустный призрак протягивал мне собственную голову, зачем-то требуя ее вскрыть. А я все отнекивалась и почему-то краснела…

— Регина, — позвал вдруг кто-то подозрительно знакомым голосом, тряся меня за плечо. — Регина, проснись!

— А? — сонно спросила я, с трудом разлепив тяжелые веки. Надо мной склонился встревоженный Эринг. — Что случилось?

— Призраки, — пояснил он вполголоса.

— Опять?! — возопила я. Сон слетел с меня, как подхваченная ветром газовая вуаль. — Скальпель им в печень!

— Не поможет, — возразил Эринг, помогая мне подняться. Руки его отчего-то были холодны и подрагивали.

Оглядевшись, я поняла, почему. В центре комнаты парило нечто похожее на облачко тумана.

Бравый инспектор смотрел на него, как ребенок на вылезшего из-под кровати буку. Разве что маленький мальчик обнимал бы плюшевого пингвина, а не револьвер.

— Эринг, — Он не ответил, и я повторила громче: — Эринг!

— Что? — глухо откликнулся он, не отрывая взгляда от загадочного призрака.

— Очнись! — хотелось фигурно нарезать ломтиками всех, кто не давал поспать.

Это просто розыгрыш, только более изощренный. Я встала и шагнула между призраком и Эрингом. Вынула из кармана нож, кольнула палец и начертила прямо в воздухе три символа.

Проклятье, что я делаю?

— Руны на роге режу, кровь моя их окрасит. Рунами каждое слово врезано будет крепко. С гостем своим незваным нынче поговорю я, только на пользу ль будет слово, что мертвый скажет? 21

Едва я успела договорить, как раздался мерзкий звук, напоминающий скрежет ножа по стеклу, а призрак завертелся смерчем — и сгинул, без следа растворившись в предутренней мути.

Я оглянулась на приятеля. Колени позорно дрожали, а в горле застыл противный ком. Неужели это на самом деле? Тьфу, что-то я расклеилась.

Эринг по-прежнему смотрел в одну точку, бледен и недвижим. На зов он не откликался, на раздражители не реагировал. Тоже мне, защитник!

— За что?! — возопил приятель, прижимая руку к красному отпечатку моей ладони на щеке.

— Извини, — формально сказала я, стараясь не показать, с каким удовольствием влепила ему пощечину.

— Я же мог тебя застрелить! — продолжал разоряться он.

— Да? — я скептически подняла бровь.