Протоколы с претензией

  Тут мы, собственно, и подходим к делу, объявил А., плавно меняя тон с доверительно-сердечного на официально-торжественный. Дело в том, что у господина Я. подрастает дочь, любимая дочь, как вы догадываетесь. У еврейских магнатов все дочери – любимые. Но эта еще и единственная. Ее зовут Баронесса. Да, пояснил А., у евреев принято порою давать детям такие странные имена. Вы ведь наверняка обратили внимание, как широко, например, распространена среди евреев фамилия Герцог. Среди них и герой романа еврейского Нобелевского лауреата по литературе, и президент Еврейского Государства. Нет, не тот, чье имя связано с сексуальными скандалами, имя того в переводе с иврита означает Мясник, он понимает толк в филе и грудинке не хуже вашего знакомого мясника, госпожа К. Ха-ха-ха. Впрочем, ничего не доказано, ничего не доказано. И решения суда меня ни в чем не убедят, бывает, что правду узнать не дано, особенно когда в деле замешаны еврейские женщины. Ха-ха-ха. А этими именами, символизирующими знатность и благородство, люди, и евреи в частности, ведь они тоже люди, правда, ведь? А. тонко улыбается госпоже К. Так вот люди-евреи таким странным образом добавляют себе некий витамин, которого им не хватает в организме. Обратите внимание на английскую палату лордов, ведь там что ни лорд – еврей. Британская королева – женщина очень большого ума. Привлекая деньги, которые, как вы чрезвычайно остроумно заметили, никогда не выйдут из моды (об этом нам тоже известно от госпожи Е.), королева раздает символы, которые ей ничего не стоят. Вот и получается, что миром правят не те, кто владеет деньгами, а те, кто владеет символами. Ха-ха-ха. А если символы и деньги в одних руках? А? С вами исключительно приятно беседовать, госпожа К., но мы обязаны вернуться к делу. А дело состоит в том, что господин Я. разочарован в системе просвещения Еврейского Государства. Она осталась от увядшей революционной традиции, в соответствии с которой учителя больше играют с детьми в песочнице, чем прививают им различные полезные навыки, как, например, музыкальные. С детьми нужно не только сюсюкать, к ним следует предъявлять требования. Так считает господин Я. Ему от госпожи Е. стало известно о выдающихся успехах, которых вы достигли в воспитании вашей дочери. Господин Я. предлагает вам контракт на три года, в течение которых, рассчитывает он, вы сумеете придать его дочери европейский блеск. Старое доброе европейское воспитание вовсе не исчерпало себя, считает господин Я., напротив, его ждет подлинное возрождение, и господин Я. – среди пионеров этого возрождения. Что касается проживания в Еврейском Государстве, то, исходя из распространенных еврейских фамилий Гольдберг и Розенфельд, у вас могло сложиться впечатление, что это страна золотых холмов, стоящих посреди плантаций алых роз. Из телевизионных программ у вас, возможно, сложилось впечатление, что по этим плантациям из роз носятся Соседи с автоматами Калашникова и поясами смертников. Это не совсем так. Я понимаю, вам, конечно, нужно некоторое время, чтобы обдумать такое неожиданное предложение, но в 19:00 я жду вас в номере 777 гостиницы “...хоф”, где мы сможем не спеша обсудить условия контракта. До свидания, госпожа К. Было чрезвычайно приятно познакомиться с вами.

  С этими словами А. учтиво поклонился и оставил госпожу К. в состоянии возбужденного недоумения и тревоги, ведь к назначенному времени она даже не успеет посоветоваться с дочерью. Тем лучше, решает вдруг она, это будет для нее сюрпризом. Мать тоже еще может кое на что сгодиться и внести свой вклад в материальное благополучие их маленькой сплоченной семьи.

  Как, однако, разговорился А., обычно немногословный в Кнессете Зеленого Дивана! Если бы Я. или Б. услышали этот его монолог, они были бы очень удивлены вдруг открывшимся красноречием А. Хотя стоит ли удивляться: этот случай только демонстрирует известный факт, что всякому человеку нужен “свой” собеседник. То ли тут должна иметь место близость душ, то ли некоторая их комплементарность, то есть абсолютное несходство, обещающее, тем не менее, что обе части подойдут друг к другу, как вокзальное пластмассовое кресло с двумя углублениями в сиденье подходит к заду опустившегося в него не слишком тучного пассажира. А может быть, успел А. за то короткое время, что они покинули Еврейское Государство, соскучиться по матери и рад был пуститься в разговоры с пожилой женщиной и даже допустил в своей речи неуместный при данных обстоятельствах наставительный тон, обычный для него в разговорах с его любящей мамой.